«РЕТРОСПЕКТИВНАЯ НЕОЛОГИЯ»:

К ИЗУЧЕНИЮ ОТРАЖЕНИЯ ЯЗЫКОВЫХ НОВАЦИЙ

В ДВУЯЗЫЧНЫХ СЛОВАРЯХ 1920-Х – 1950-Х ГОДОВ

А.А. Бурыкин

albury@rambler.ru

Институт лингвистических исследований Российской академии наук 

Неология, двуязычные словари, терминология, этнография, регионализмы, диалектизмы, заимствования. 

Неология и неография как разделы лексикологии и лексикографии соответственно в приложении к русскому языку сложились в качестве научных дисциплин в 1960-е годы. Именно к этому времени относится начало работы по составлению картотеки новых слов и начало работы над словарями новых слов. Разумеется, этот факт не означает, что лексические неологизмы более раннего времени оставались без внимания. Известно, что немалая часть неологизмов русской лексики первой трети ХХ века была включена в «Толковый словарь русского языка» под редакцией Д.Н. Ушакова, и это определяет его ценность для изучения истории русского языка. Однако между толковым словарем общего типа и любым словарем новых слов всегда будет видна разница в подаче материала и, главное, в составе источников. История перехода слов из словарей неологизмов в современные толковые словари еще не была предметом специального рассмотрения, хотя для этого уже накоплен достаточный материал.

В связи с парадоксом непрерывности появления новых слов в русском языке и относительно поздним становлением неологии и неографии неизбежно возникает вопрос – как восполнить хотя бы ту «неографическую лакуну», с которой соприкасается  по времени история неологии и неографии? Как изучать и, главное, как выявлять лексические новации 50-х, 40-х, 30-х годов ХХ века, в особенности если речь идет не о пополнении словарного запаса русского языка, а о «короткоживущих» неологизмах, описание которых составляет все же важную задачу неологии и которые в наши дни представляют большую массу материала, с которым работают специалисты по неологии? Ясно, что не весь инновационный материал этого времени к настоящему моменту включен в такие исторические словари языка, как «Толковый словарь языка Совдепии» (СПб., 1998), или «Толковый словарь современного русского языка. Языковые изменения конца ХХ столетия» (М., 2001) под редакцией Г.Н. Скляревской. Следование отработанным и позитивно зарекомендовавшим себя методам неологического поиска обязывает тех исследователей, которые обратятся к этой области лексики, заниматься выборками из журнальной и газетной периодики того или иного десятилетия, чтением и разметкой художественной и научно-популярной литературы, возможно, использованием каких-либо иных источников (ими могут быть расшифровки архивных записей радиопередач, тексты радиопередач из радийных архивов, архивные письменные документы и др.). Безусловно, такой способ выборки лексического материала обеспечит исключительно полные данные, и, главное, эти данные будут максимально надежными по временной привязке, что важно для абсолютной датировки появления того или иного слова в языке и письменном узусе. Однако составление ретроспективной неологической картотеки и словаря неологизмов для времени, отстоящего от нашего на несколько десятилетий, хотя и является интереснейшей задачей, но явно выглядит в наши дни делом отдаленного будущего.

Можно ли оптимизировать «ретроспективную неологию» и как это сделать? Одним из источников исследования лексических новаций в русском языке 1920-х – 1950 -х годов должны стать двуязычные русско-национальные и национально-русские словари, вышедшие в свет в указанный период. Материал этих словарей интересен во многих отношениях. Прежде всего, двуязычные словари, рассчитанные на русскоязычных пользователей, хотя и не являются средством кодификации лексических норм языка, но все же представляют языковую норму с достаточной репрезентативностью. Далее, для того чтобы то или иное слово попало в двуязычный словарь, особенно в переводной русско-национальный словарь, оно должно обладать заметной частотностью и актуальностью. Это означает, что двуязычные словари могут стать источником не «сырого», а в какой-то мере обработанного материала для неологии: в этом заключен их недостаток (они не дадут полной картины неологизмов языка своего времени), но в этом же имеется и их достоинство – они не будут давать случайного материала. Таким образом, в том, что касается непосредственно лексических единиц как фактов языка, двуязычные словари могут использоваться как лексикологический источник в неологии. Семантические неологизмы в двуязычных словарях легко определяются при изучении  отдельных словарных статей, если переводной словарь отражает в словарных статьях полисемию русских слов с достаточной полнотой. Наконец, двуязычные словари становятся важным и ценным источником в изучении русской орфографии 1920-х – 1950-х годов, то есть периода, предшествующего выходу в свет «Правил русской орфографии и пунктуации» 1956 года. В этом отношении их материал, то есть написание содержащихся в них слов, может существенно пополнить сведения о правописании (точнее, о написании) тех слов, которые присутствуют в словаре Д.Н. Ушакова, первых изданиях словаря С.И. Ожегова и в орфографических словарях того же времени.

В качестве непосредственного объекта данного исследования выступает лексический материал «Русско-эвенкийского словаря», составленного Г.М. Василевич (М., 1948), а непосредственным поводом для обращения к нему явилась редакторская работа автора по подготовке второго издания этого словаря (СПб., 2005). Предметом аналогичных исследований и объектом для продолжения предпринимаемых разысканий в области истории русской лексики 1920-х – 950-х годов может стать любой русско-национальный и национально-русский словарь.

Описываемый материал извлекается в основной массе из русского словника словаря, однако любопытные примеры для исследования представляют и пояснения значений слов в скобках, даваемые как на русском, так и на эвенкийском языках, поскольку речь идет о русских словах, входящих в эвенкийский язык при жестком соблюдении единообразия написаний новых заимствований из русского языка в языки народов Севера России.

1. Орфография. В исследуемом материале встретились написания азбест, апендицит, диэта (с примером соблюдать диэту, указанную врачём (sic!), жолудь, жирафа, итти, капсуль ~ капсюль (с глоссой «пистон»), мятель, притти, танцовать,  овощь, эксплоататор, эксплоатация, эксплоатировать, известные по другим словарям и отмеченные в «Сводном словаре современной русской лексики» под ред. Р.П. Рогожниковой (М., 1991). Из вариантов, не отмеченных другими словарями, укажем написание минералл (в глоссе при слове марганец), и карёжиться (в словаре Ушакова даны варианты корёжиться ~ карёжиться; последний вариант в иных словарях, учтенных в «Сводном словаре современной русской лексики», отсутствует).

2. Слитные, дефисные и раздельные написания. Необычные для нашего времени написания безумолку, во-время, во-всю, военно-воздушный (флот), военнополевой (суд), втупик, на  зубок, насмех,  на-чеку, нехватать, непрочь, по одиночке ~ поодиночке, поодному, попрежнему, повидимому, на вылет, светлозелёный, юго-восток и юговосточный, юго-запад и югозападный отражают рекомендации словарей того времени. Из необычных написаний нам встретились написания по добру, по здорову (в статье добро), в миг (статья миг), наощупь, темнокоричневый и раздельное написание мало продуктивный (статья непроизводительный; начиная со словаря Ушакова, всюду дается его слитное написание).

3. Лексические единицы, не отмеченные словарями. В рассматриваемом словаре встретились следующие слова, не отмеченные в Словаре Ушакова и других словарях: бабук (земляной заяц), балабарка (деревянный музыкальный инструмент), взойти (4.) (подняться – о тесте), вилка (игра – натягивание веревки на пальцы); вольный (освобожденный), древоед, забой (1.) (снежный з.), лесолом, межозёрная (в статье Протока в глоссе), метляк (мотылек), нахмуряться, нюк (покрышка на юрту из выделанной оленьей шкуры), оледенеть, отёк (наплыв на дереве),  отправительно-направительный падеж, поправлять  (2.) (лечить), расслабить (ослабить), свисток (2.) (название птицы), широкорогий, в статье Ястреб дано сложение ястреб-утколов – в словарях нет ни такого сложного слова, ни отдельного слова утколов.

В статье Бахрома дана глосса «на передке мужских хорьков–натазников» – в словарях нет ни слова хорьки, ни слова натазники. В статье Добыть имеется глосса «добыть рыбу ботанием», но слова ботание нет нигде, а глагол ботать фиксируется в словарях, начиная с БАС. В статье Собирать (2.) описывается действие «собирать ягоды битушкой», однако слова битушка нет ни в одном из толковых словарей.

Ряд слов, присутствующих в рассматриваемом «Русско-эвенкийском словаре» Г.М. Василевич, зафиксирован словарями несколько позже: варган – обл. «музыкальный инструмент» (включается в словари, начиная с БАС); вороника – «ягода, растение» (фиксируется словарями, начиная с БАС); дикуша – «птица»  (фиксируется словарями, начиная с БСЭ и «Орфографического словаря», но форма дикушка есть у В.К. Арсеньева); катанки – разг. «валенки» (фиксируется словарями, начиная с БАС); копытница – «болезнъ копыт оленя» (в БСЭ и СЭС имеется только копытка, в толковых словарях нет ни того, ни другого слова); в статье Лёд зафиксировано слово наледь (н. нетающая летом) (фиксируется словарями, начиная с БАС); нанай – «нанаец» (фиксируется словарями, начиная с БАС); непобедимо (фиксируется словарями, начиная с БАС); подкорье – «слой коры дерева со стороны солнца» (фиксируется словарями, начиная с БАС); радиотелеграмма (фиксируется словарями, начиная с МАС); ровдуга – обл. «замша» (отмечено только в СЭС). Явной ошибкой речевого характера следует признать следующий случай глоссирования: тост (здравница) – заметим, что на паронимы здравница – здравица давно обращается внимание в лексикологии и культуре речи.

4. Словосочетания. Из необычных словосочетаний, в равной мере сочетаний идиоматического характера и словосочетаний, иллюстрирующих необычные значения или употребления какого-либо одного слова, можно обратить внимания на словосочетания вдребезги пьян, военно-воздушный  флот (в отмеченный период не зафиксировано и прилагательное военно-воздушный), ставить на одну доску,  прочесть от доски до доски (оба есть в Словаре Ушакова), фотографическая камера, кожаный завод; для слова лихорадочно дана иллюстрация они работают лихорадочно.

В культурно-историческом аспекте любопытно то, что в двуязычном словаре 1948 года издания, предназначенном к использованию в качестве переводного словаря, дающего готовые эквиваленты обиходных русских слов и словосочетаний, присутствуют словосочетания закрытое собрание, слово дефицит и такие словосочетания, как дефицитный товар, жилищный вопрос и закрепительный талон (значение этого словосочетания не раскрыто в словаре Д.Н. Ушакова), отбыть срок (впрочем, в Словаре Ушакова есть сочетание отбыть наказание), а также пакт о ненападении, утратившее актуальность к моменту издания словаря.

Хотелось бы специально обратить внимание на то, что в словаре, вышедшем в свет в 1948 году и составленном, очевидно, в начале 1940-х годов, системно фиксируются и переводятся на один из сибирских языков такие слова, как вольный, переводимое как «освобожденный» (точнее было бы определять его или добавить к определению «работающий по найму в местах, где трудятся заключенные»), беглый «сбежавший откуда-то», переводимое как «бегущий» (в Словаре Ушакова: Беглый 1. Находящийся в бегах, спасающийся бегством. (Б. каторжник). 2. в знач. сущ. Человек, самовольно, тайно бежавший из места жительства, с пометой «устар.» – А.Б.) и присутствует словосочетание отбыть срок. Г.М. Василевич, включившая в словарь эти слова, безусловно, актуальные для того времени, позже и сама стала жертвой репрессий.

Изучение материалов одного из русско-национальных переводных словарей, отражающего и интерпретирующего с позиций актуальности и семантики словарный состав русского языка 1940-х годов, позволяет сделать вывод, что двуязычные словари первой и второй трети ХХ века отражают такие факты русского языка, которые всецело относятся к компетенции неологии. Это справедливо как по отношению к собственно новым словам, создающимся в русском языке в соответствии с велениями времени или заимствующимся из других языков, так и по отношению к лексическим регионализмам, которые попадают в толковые словари относительно поздно или даже отсутствуют в них до настоящего времени. Между тем лексические единицы битушка (чаще биток), ботать, варган, вороника, копытка, натазники, нюк, ровдуга, хорьки и ряд других являются не только «областными» словами, как их иногда глоссирует описываемый словарь, но и этнографическими терминами – а в этом статусе они непременно должны быть включаемы в толковые словари современного русского литературного языка, поскольку они встречаются в десятках этнографических монографий и статей. Поскольку любые слова, заимствованные из языков народов России и отсутствующие в современных толковых словарях, почти автоматически попадают в разряд «новых слов» именно с позиций неологии, то неология со всеми ее источниками и должна восстанавливать статус-кво в отношении позиций этих слов в русском литературном языке. Опыт изучения словника «Русско-эвенкийского словаря» Г.М. Василевич свидетельствует о том, что подобные словари являются ценным источником пополнения словарных картотек, средством уточнения времени появления слов в литературном языке и аргументом для включения их в определенные типы словарей, а также источником изучения лексических новаций в русском языке первых двух третей ХХ века.

В заключение отметим, что русские слова, в том числе «новые слова», встречаются не только в словниках или глоссах русско-национальных словарей. Они могут встречаться и в национальной части таких словарей, как заимствования из русского языка или даже в национальной части национально-русских словарей, или в иноязычных текстах. Так, в одном из текстов на эвенском языке, помещенном в газете «Оротты правда», издававшейся в 1930-е годы в Магадане, встретилось слово свинобаза. В той же газете попалось слово чумработник, хотя в тексте, где оно было употреблено, речь шла о женщине-чумработнице, занятой домашним хозяйством в стойбище оленеводов. В «Нивхско-русском словаре» В.Н. Савельевой и Ч.М. Таксами (М., 1970) в нивхском словнике встречаются слова мотодор и мотоподчалка (названия транспортных средств), в русской объясняющей части эти слова воспроизведены без толкований и пояснений. Оба эти слова отсутствуют в толковых словарях русского языка. Очевидно, что число незафиксированных слов русского языка при обращении к двуязычным словарям может быть умножено, а время вхождения многих слов в русский язык будет существенно уточнено.

 

 

ИТОГИ РАЗВИТИЯ И СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ НЕОЛОГИЧЕСКОГО НАПРАВЛЕНИЯ РУССКОЙ АКАДЕМИЧЕСКОЙ ЛЕКСИКОГРАФИИ

Т.Н. Буцева

tabut@rambler.ru

Институт лингвистических исследований Российской академии наук

Неология, неография, неологизмы, лексические инновации

The article is devoted to the 40th anniversary of Russian academic neograpgy, its scientifical achievements and modern trends.

Непременным условием для выделения самостоятельного направления лексикографии, занимающегося инвентаризацией и описанием лексических инноваций того или иного языка, успешности его работы является  высокая степень развития в данной культуре общей толковой лексикографии, наличие базовых словарей, наиболее полно отражающих словарный состав национального языка, семантическую структуру его единиц, их стилистические свойства. Имея дело прежде всего с продуктами словообразовательной и семантической деривации, неограф нуждается в максимально полной, детальной семантической разработке базовой лексики, выступающей в качестве производящей базы. Благоприятные в этом смысле условия сложились в отечественной лексикографии в середине 60-х годов прошлого века, когда в Ленинграде, в Словарном отделе, который в то время являлся Ленинградским отделением Института русского языка имени В.В. Виноградова, были завершены такие фундаментальные лексикографические труды, как «Словарь современного русского языка» в 17-ти томах и «Словарь русского языка» в 4-х томах.

Отставание в фиксации новой лексики толковыми словарями было очевидно давно, ситуация эта беспокоила специалистов. Отразить лексику текущего момента могли только специальные словари новых слов, поэтому сразу после завершения работы над указанными словарями в Словарном отделе был создан коллектив, который должен был решить эту задачу. Основные принципы нового типа дифференциального словаря, его объект и задачи были сформулированы Ю.С. Сорокиным и Н.З. Котеловой в Предисловии к первому словарю-справочнику «Новые слова и значения» [1:5-15]. Тип этого издания окончательно сложился при работе Н.З. Котеловой над второй книгой, она же создала типологию словарей новых слов [2:3-12; 3:3-9; 4; 5; 6] (о типологии словарей новых слов см. далее доклад Ю.Ф. Денисенко). В течение 25 лет Н.З. Котелова стояла во главе неологического направления лексикографии, являлась редактором и автором-составителем этих изданий. Ее увлеченность темой, самим материалом, чрезвычайная работоспособность задали этому научному направлению мощную инерцию движения, которая долго работала и после ухода ее из жизни (янв. 1990 г.).

Юбилейный доклад предполагает и некоторое подведение итогов, поэтому позволим себе обратиться к статистике. За время своего существования Группой словарей новых слов подготовлено 4 словаря-десятилетника «Новые слова и значения» (НСЗ) 60-х, 70-х, 80-х, 90-х гг. (последний прошел обсуждение и готовится к печати), неологизмы конца 70-х – середины 90-х гг. отражены в 19 выпусках «Новое в русской лексике. Словарные материалы» (НРЛ) (в печати выпуски за 1993, 1995 гг.), наблюдению за процессами неологизации на более длительном отрезке времени (30 лет) посвящен «Словарь новых слов русского языка середины 50-х – середины 80-х гг.». Эти 24 книги, отражающие лексические инновации второй половины ХХ в., содержат более 97000 неолексем. Уже 6 лет ведется наблюдение за инновационными лексическими процессами первого десятилетия ХХI в., большая часть собранных материалов обработана лексикографически. Этот новый этап в жизни коллектива связан прежде всего с компьютеризацией лексикографических работ, освоением сетевых баз данных и новых методик по сбору материала, его хранению, лексикографированию (подробнее об этом речь пойдет далее).

Именно благодаря разнообразию существующих типов неологических словарей лексические инновации русского языка второй половины ХХ в. оказались описаны, хотя и не исчерпывающе (все эти издания создавались на материалах сравнительно коротких временных срезов), но все же в той степени, которая позволяет делать объективные выводы о тенденциях развития словарного состава русского языка во второй половине ХХ в. (неологизмы 50-х годов здесь представлены в наиболее фрагментарном виде). В этих изданиях показаны разные стадии вхождения инноваций в общелитературный русский язык, жизнь их на отрезках разной временной протяженности. Важную роль в полноте и разнообразии представления этого материала сыграли ежегодные выпуски «Новое в русской лексике. Словарные материалы». Хотелось бы обратить внимание на то, что из 19 выпусков 14 (!) было подготовлено внепланово, параллельно с работой над основной плановой темой Группы – словарем десятилетнего типа «Новые слова и значения» (только выпуски за 1988, 1992, 1993, 1994, 1995 гг. были сделаны планово, без дополнительной выборки, по материалам картотеки, подготовленной для НСЗ 90-х). Для внеплановых бюллетеней делалось специальное обследование текстов, что позволило дополнительно собрать и описать огромный материал, позволивший полнее выявить словообразовательные средства и модели, используемые в современном словопроизводстве. Для наглядности скажем, что если словари десятилетнего типа и сводный словарь содержат более 32000 словарных статей, то в ежегодных выпусках их около 64570 (это при том, что НСЗ 80-х был в значительной степени пополнен за счет ежегодных выпусков этого десятилетия; много взял из ежегодников и словарь тридцатилетнего цикла). Высоко роль этих выпусков оценивала сама Н.З. Котелова, считая что именно они дали наиболее богатый и разнообразный материал для лингвистических наблюдений [7:8]. Безусловно то, что энергетика и направление инновационных процессов формируется всем инновационным потоком, поэтому для объективности выводов необходим учет как узуализированных новообразований, так и тех, которые на определенный момент являются единичными употреблениями.

Теоретическому осмыслению процессов неологизации лексического состава русского языка посвящено 4 сборника Группы: «Новые слова и словари новых слов» (1978, 1983, 1990, 1997 гг.), 5-ый вошел разделом с таким же названием в очередную, готовящуюся к печати книгу «Труды Института лингвистичеких исследований», а также диссертационные исследования, подготовленные на материалах неологических словарей и их картотек сотрудниками группы, аспирантами и соискателями Словарного отдела (С.И. Алаторцева, С.Г. Беликова, В.Д. Бояркина, Т.Н. Буцева, Н.С. Никитченко, А.Д. Юдина).

С 1990 г. (13 лет) коллективом руководил Е.А. Левашов – неолог «первого призыва», работающий в этой теме с момента ее открытия. Надо отдать должное ему и всему коллективу: в этот тяжелейший для науки период этим лексикографическим направлением (уже без его абсолютного лидера) было сделано немало (доведены до печати начатые Надеждой Захаровной и не завершенные ею работы: СНС, НРЛ-85, НРЛ-86, НРЛ-87, НРЛ-89; собран материал по лексическим инновациям 80-90-х гг. и составлены по нему НСЗ 80-х и НСЗ 90-х, а также НРЛ-90, НРЛ-91, НРЛ-92, НРЛ-93, НРЛ-94, НРЛ-95; подготовлены 3 (из названных выше) теоретических сборника «Новые слова и словари новых слов», начата работа по сбору и обработке лексических инноваций первого десятилетия ХХI в. Все это происходило при постоянно увеличивающемся объеме неологических изданий (ср. в НСЗ 60-х – 3500 словарных статей, в НСЗ 90-х – около 7000; в НРЛ-77 – 1500 словарных статей и 500 слов даны списком без описания, в НРЛ-90 – 4700 словарных статей и 1400 слов содержится в списочной части). К редактированию ежегодников в этот период были подключены старшие сотрудники Группы: Ю.Ф. Денисенко, Т.Н. Буцева, полвыпуска НРЛ-86 на стадии редакционно-издательского цикла прочитала С.И. Алаторцева, она же осуществила и предварительное чтение НРЛ-95; редакторскую работу по НРЛ-89 выполнил недавно ушедший из жизни Н.В. Соловьев, работавший в Группе переиздания Большого академического словаря и сотрудничавший с неологами во внеплановых темах, являясь одним из авторов еще трех выпусков).

Работа над словарями тесно связана с издательской деятельностью, поэтому хотелось бы сказать добрые слова в адрес наших издателей, помогавших нам в реализации наших проектов. В начале 90-х гг. издательство «Русский язык», с которым коллектив долго и плодотворно работал, прекратило это сотрудничество. В этот трудный момент нас поддержало издательство «Дмитрий Буланин», которое к настоящему времени опубликовало половину подготовленной неографами ИЛИ РАН продукции (12 книг), за что им большое спасибо. С большим теплом вспоминается Т.В. Буланина (светлая ей память!), способствовавшая изданию этих работ, понимая их ценность и особенно выделяя ежегодные выпуски. К сожалению, тиражи наших неологических словарей пока остаются недостаточно высокими. Судя по ссылкам в научных исследованиях, не все специалисты имеют возможность с ними познакомиться.

С самого начала работы над словарями новых слов подчеркивалась научная направленность этих изданий. Научная объективность в них обеспечивается прежде всего лексикографической базой, на которую они опираются. Когда говорят о том, что в  словарях новых слов неологизмом признается лексическая единица, не имеющая лексикографической фиксации, происходит некоторое огрубление смысла. Неографы ИЛИ РАН занимаются выявлением и описанием неологизмов общелитературного языка. Это лексические единицы, отсутствовавшие в его лексической системе в конкретный предшествующий период, а также актуализированные слова и выражения, используемые ранее. Словари же являются инструментом (наиважнейшим, но не единственным, сейчас это и мощные сетевые базы данных) объективации этой новизны. Так, при создании, например, НСЗ 90-х  собранный материал проходил проверку на новизну по 56 лингвистическим и энциклопедическим изданиям (считая словари, вошедшие в «Сводный словарь современной русской лексики» под редакцией Р.П. Рогожниковой (1991), «Большой словарь жаргона» В.М. Мокиенко и Т.Г. Никитиной (2001), а также словари новых слов ИЛИ РАН). Базой, формирующий словник путем отсева материала, являются также картотеки Группы словарей новых слов (о картотечной базе словарей новых слов см. [8]) и Большая картотека Словарного отдела, которая, однако, давно уже не пополняется. Ощущение (‘впечатление, вызванное чем-л.’) – достаточно субъективный признак. Новые системные образования, произведенные от давно известных слов, ощущения новизны могут вообще не вызывать (примеры новообразований из НСЗ 90-х:  банализация, бандитизация, бездачный, бездокументарный,  безусильно, белорусскость, беспафосный, госведомство, госчиновник, грузино-абхазский, грузино-осетинский, дагестано-чеченский, дворничество, двусторонка, двухблоковый, двухвалютный, динамизироваться,  доктринный, дозаявка, доначисление, доначислить и т.д.). Новизна такого рода образований может быть установлена лишь с опорой на лексикографические данные. Несмотря на то, что, как мы уже говорили выше, сбор материала всегда велся по довольно коротким хронологическим срезам (3-4 года десятилетия, 3-5 месяцев года) и что он далеко неполон, словари новых слов, в достаточной степени отражают системность языка и, прежде всего, его словообразовательного уровня. Покажем это на примере словообразовательных дериватов. Слово глобализация, впервые зафиксированное картотекой новых слов в конце 60-х годов, в активное употребление вошло в 80-е гг. и породило следующий ряд дериватов с нелинейным направлением производности: деглобализация, антиглобализация, антиглобалист, антиглобалистка, антиглобалистский, глобализм, новый глобализм, глобализованный, глобалистский, глобалка, неоглобализм, неоглобалист, глобализатор, неоглобалистский, по-глобалистски. Или столь популярное сейчас слово рынок. Его многочисленные дериваты, представленные в словарях новых слов, говорят о том, что последним удалось уловить продуктивность и системность этих образований. Назовем их: авторынок, алкорынок, антик-рынок, арт-рынок, аудиорынок, велорынок, видеорынок, киновидеорынок, кинорынок, медиа-рынок, мини-рынок, музрынок, наркорынок, нерынок, полурынок, поп-рынок, потребрынок, псевдорынок, радиорынок, секс-рынок, ТВ-рынок, телерынок, туррынок, фармрынок, фоторынок, электрорынок, энергорынок, демрынок, диско-рынок, микрорынок, мини-рынок, недорынок, IT-рынок, улица-рынок; темный рынок, серый рынок, рынок-базар (о рыночных отношениях на первом этапе их развития в России), рынок смерти, брачный рынок, рынок информации, ликвидный вторичный рынок и т.д.

Cо временем данные неологической лексикографии, как данные любой науки, будут уточняться. В известной степени это уже происходит в связи с появлением на рабочих столах неологов компьютеров и использованием ими сетевых ресурсов. Об этом и о том, как это влияет на типологические свойства неограграфических изданий речь пойдет далее.

В 2001 году в Группе словарей новых слов при поддержке РГНФ началась работа по исследованию инноваций первого десятилетия ХХI в. Для подготовки словаря, отражающего инновации этого периода, была выбрана стратегия ежегодного обследования текстов с последующей его лексикографической обработкой и публикацией этих материалов в регулярно публикуемом издании, продолжающем лучшие традиции выпусков «Новое в русской лексике. Словарные материалы». К этому времени Группа была достаточно компьютеризирована, и можно было начать работу на новом, более современном уровне, имея в виду использование компьютерных технологий и Интернета. Для того чтобы исследования инновационного лексического потока соответствовали современному уровню информатизации общества, необходимо было, прежде всего, значительно расширить базовую ретроспективу за счет электронных архивов периодических изданий. Сетевой источник, оптимально подходящий для такого вида работы, был обнаружен в 2003 г., когда уже был составлен по обычным методикам первый выпуск новой серии за 2001 г. (новое название серии «Инновационная лексическая служба. Новое в русской лексике», подробнее см. [10]). Это информационно-поисковая база сетевого информационного агентства «Интегрум». С тех пор работа по описанию лексических инноваций ведется с использованием этой базы. В 2006 г. вышла книга, посвященная «Интегруму» как источнику для гуманитарных исследований [12]. Опираясь на экспертные оценки специалистов, можно сказать, что выбор базы для неографических работ оказался своевременным и правильным. Вот как характеризует ее в данном сборнике статей специалист по корпусной лингвистике В.А. Плунгян: «По отношению к новейшему периоду существования русского языка (после 1990 г.) корпус «Интегрума» приближается к исчерпывающему и сегодня может рассматриваться как самый полный из существующих на сегодняшний день. Такой корпус совершенно неоценим для исследований по исторической лексикологии, когда нужно установить первые случаи фиксации нового слова или нового значения (или, напротив, засвидетельствовать прекращение того или иного употребления). Если учесть, что 1990-е годы – это как раз время взрывных изменений русской лексики, то ценность корпуса «Интегрума» становится особенно наглядной» [12:84].

Таким образом, неографы получили возможность пользоваться готовой текстовой базой с материалами, начиная с 1985 г., т.е. с достаточно большой ретроспективной глубиной, необходимой для исследования новообразований нового текущего десятилетия (при наличии лакун, особенно на начальном этапе формирования базы данных). Текстовые источники, представленные в информационно-поисковой системе «Интегрум», те же, с которыми обычно работают неографы (периодические издания), но значительно превосходящих их количественно: более 4 тыс. наименований, среди которых значительную долю занимает  региональная пресса, ранее неологами не обследуемая. Для сравнения: список источников к НСЗ 70-х содержит около 120 наименований.

Постараемся обобщить результаты работы с названным сетевым источником и показать новые возможности и проблемы, появившиеся в связи с этим. Итак, использование информационно-поисковой базы сетевого информационного агентства «Интегрум» позволяет:

1. Объективировать результаты работы по сбору и описанию неологизмов в данных изданиях в предшествующий период докомпьютерных методов, а также точнее описать результаты самих процессов узуализации. Например, материалы трех букв, произвольно выбранные из НРЛ-90, были сверены с материалами «Интегрума», что позволило сделать выводы о результатах процессов неологизации за 13 лет (с момента обследования текста до момента издания книги) (выделена лексика, получившая высокую частоту употребления, имеющая низкую степень употребительности и оставшаяся «в осадке» как единичные употребления) [11]. Кроме того, при работе с «Интегрумом» над новой серией выпусков накоплен большой материал по новообразованиям 90-х гг. ХХ в., не отраженным в неологических изданиях, который позволит уточнить масштабы и характер инновационных процессов этого периода.

2. Точнее датировать время появления в языке того или иного новообразования (естественно, в пределах той временной глубины, которую дает нам данный сетевой источник). Например, слово васаби (‘острая приправа, готовящаяся из японского хрена и используемая в японской кухне’) впервые встретилось на страницах русской периодики, по данным «Интегрума», в 1994 г.; слово стринги (‘трусы особого покроя с открытыми ягодицами’), по данным того же источника, впервые было употреблено в газетной публикации в 1998 г.).

3. Сразу решать, употребительна ли данная лексическая единица или это единичное ее употребление на данный момент.

4. Выявлять словообразовательные варианты и определять степень их употребительности. В качестве примера приведем варианты написания одного слова: форма велфер встретилась в 23 документах, велфэр – в 30-ти, вэлфэр – в 26-ти, вэлфер – в 57-ми).

5. Часто встречающимися семантическими дублетами являются дефисные образования с разным порядком слов, например: визажист-стилист и стилист-визажист, нефтяник-вахтовик, вахтовик-нефтяник, горожанин-покупатель и покупатель-горожанин, дезертир-пограничник и пограничник-дезертир). При работе с «Интегрумом» они легко обнаруживаются в одном запросе. Такие номинативные варианты, безусловно, должны фиксироваться словарями новых слов для отражения процессов формирования номинаций.

6. Наиболее полно выявлять группы слов с тем или иным начальным компонентом Например, с начала нового десятилетия в текстах периодики появилось значительное число дефисных образований с начальным английским e-, вносящим значение ‘ электронный, относящийся к Интернету, продажам через Интернет’ и т.п. Это могут быть полукальки, кальки, а также образования на русской почве по образцу этой заимствованной из английского языка модели: e-автор, e-адрес, e-аптека, e-Аукцион, e-банкинг, e-безумие, e-бизнес (e-business), е-билеты, e-версия, e-включение (e-inclusion), е-Власть, e-газета, e-госзакупки, E-государство, e-граждане, e-группа, e-жизнь, e-заболеваниe, E-зависимость, е-здравоохранение, e-книга, e-коммерсант, e-коммерция (e-commerce), e-компания, e-магазин, E-маркетинг, e–мейл и e–мэйлы, e-метаморфозы, E-Москва, e-новости, e-обучение, e-открытка, E-офис, E-партенариат (электронный поиск партнеров), e-поставщик, e-почта (e-mail), E-Правительство (e-Government – ‘электронное управление государством, то есть использование в органах государственного управления современных технологий, и в частности интернет-технологий’), E-представительство, e-Путин, e-Работа, E-Радио, e-реклама, e-рекрутинг, e-решение, e-РОССИЯ, e-салон, е-связь, E-сегмент, E-сервис, e-сотрудничество, e-торговля, e-тромбоз, E-труп, e-фирма, E-химчистка, e-холдинг, E-человек, e-чтиво, e-шоу, E-штучки, e-энтузиаст, e-ящик (буква e- приводится в написании текста источника).

7. Определять наличие у нового слова ближайших производных (например, у существительного – относительного прилагательного, у прилагательных – наличие кратких форм, наречий, образований на –ость и т.д.), а в некоторых случаях и объективировать наличие предполагаемого производящего, делая его объектом описания в данном словаре.

8. Уточнять семантическую структуру обследуемых слов, часто выявляя у них наличие других значений.

9. Выявлять системные образования, продуктивные модели, по которым с большой регулярностью образуются новые слова и устойчивые словосочетания. Например, в коллективной монографии «Русский язык конца ХХ столетия» приводится как окказионализм слово Вашингтонщина [13:133]. Оказывается, суффикс –щин(а) активно «завоевывает» Американщину: в прессе встречаются с достаточно высокой степенью употребительности производные еще от 17 названий американских штатов: Айовщина, Алабамщина, Аризонщина, Арканзасщина, Висконщина, Калифорнийщина, Канзасщина, Кентукщина, Колорадщина, Миссисипщина, Мичиганщина, Монтанщина,  Нью-Йоркщина, Орегонщина, Пенсильванщина, Провансальщина, Техасщина. Могут устанавливаться и системные образования устойчивых словосочетаний. Возьмем в качестве примера модель образования новых словосочетаний по формуле «числ. три + буква русского алфавита». В неологические издания (НРЛ-87) попало словосочетание три «с»: Не затихают дискуссии, как лучше организовать дело в новых условиях, что надо менять в установившихся правилах, действующих инструкциях, чтобы подготовиться к переходу на полный хозрасчет, осуществить три «С» – самофинансирование, самоокупаемость и самостоятельность. Правда 03.10.87. Последовательная проверка по сетевому источнику путем подстановки букв показала, что для образования словосочетаний по данной формуле задействованы практически все буквы алфавита, которые могут быть сокращениями как имен собственных (ср. три «К» – о великих шахматистах Карпове, Каспарове, Крамнике; три «М» – о звездах театра и кино Маковецком, Машкове, Миронове), так и имен нарицательных (три «н»: Никогда не ждите благодарности за свою работу – ждите три «Н»: недовольства, непонимания, недоверия. Российская газета 21.04.00.

10. Подбирать дополнительный иллюстративный материал, подтверждающий выделенные значения, показывающий функционирование инновации в речи, степень ее употребительности.

Итак, вместе с новой сетевой базой неологи получили более точный инструмент для своих наблюдений, расширили источники материала, но это увеличило и объем работ по обработке материала по тем аспектам, о которых говорилось выше.

            В ходе практической работы с базой «Интегрума» над выпусками новой серии было обнаружено, что среди лексики, отсеянной по словарям и доступным неологам картотекам, т.е. не имеющей лексикографической фиксации (в том числе и в НСЗ 90-х), значителен в количественном отношении пласт лексики, являющейся неологизмами 90-х гг. ХХ в. Безусловно, что разные, но хронологически близкие срезы были представлены и в выпусках, которые готовились ранее традиционным способом. В выпуске за 2001 г. неологизмы 90-х гг. составили около 60 % от общего объема словника. Приведем примеры неологизмов 90-х годов, выявленных по материалам выборки за 2004 г. и датированных с помощью сетевого источника: абонплата, аварийный комиссар, автокладбище, адреналинщик, антироссийски, аудиокиоск, афромосквич, афрофранцуз,  евроквартал, евроналог, еврорусский, евроскептицизм, инвест-проект, инет (Интернет) и др. В дальнейшем от выпуска к выпуску, по мере продвижения по десятилетию, эта цифра снижается, хотя к середине десятилетия она еще достаточно высока.

Одна из главных проблем, возникших при работе над выпусками новой серии с использованием «Интегрума», – что же делать с ранее неучтенными неологизмами 90-х гг. Словари новых слов, реально оценивая свои возможности, ранее принципиально отказывались от стремления к полному охвату лексических инноваций того или иного периода. Пропущенные слова частично добирались в словаре более длительного периода (СНС). Складывать этот материал в картотеку, фиксируя лишь самое новое, – значит задерживать его лексикографическую фиксацию еще на неопределенное время, при этом продолжая постоянно «спотыкаться» об этот материал, описывать новую производную лексику при отсутствии словарной фиксации ее производящих. В конце концов было принято решение не отметать эту лексику, а, идя от выборки конкретного года, собирать в одном выпуске новообразования не только новейшего периода, но и предшествующего. Это даст возможность впоследствии издавать дополнения к словарям-десятилетникам или переиздавать их с дополнениями. Таким образом, необычным, на первый взгляд, в новой серии ежегодных неологических изданий становится неоднородность представленных в нем хронологических пластов («Интегрум» помогает сделать явным то, что ранее было в скрытой форме), а также совмещения в нем узуальной лексики, с подробно разработанной семантикой и хорошим оснащением цитатным материалом, с лексикикой разового употребления. Делить в выпуске материал по хронологическому принципу показалось нецелесообразным, особенно трудно хронологически развести новые значения.

Словари новых слов, создаваемые в ИЛИ РАН, внесли большой вклад в развитие лексикографии, лексикологии, жаргонологии, теории словообразования, дали импульс для развития неологии как самостоятельной лингвистической отрасли. Эти издания использовались как источники при подготовке многих словарей современного русского языка разного типа: орфографических; показывающих правильное написание сложных слов; толковых словарей общего типа; словарей жаргона; заимствований; динамических словарей, а также при написании диссертационных исследований (А.Ф. Бандуристая, Г.М. Васильева, Э.Х. Гаглоева, Л.И. Джоглидзе, С.В. Ильясова, Т.Х. Каде, Г.В. Клименко, О.Н. Лебедева, Л.А. Пацера,  Г.Н. Плотникова, Т.Ю. Редькина, Е.В. Сенько, Н.В. Сергеева, Э.А. Сорокина, Г.Г. Тимофеева, Л.В. Эглит и др.) и монографий (например, «Особенности формирования и развития общественно-политической лексики и терминологии» (1989) Т.Б. Крючковой, «Словообразование как деятельность» (1992) Е.А. Земской и др.). Не без влияния этого направления русской лексикографии складывается неография других национальных языков. Например, в Чувашии и Татарстане (ср. названия готовящихся и изданных словарей: «Новые слова и значения в чувашском языке. Словарь-справочник» Г.А. Дегтярева; Сабирова Г.С., Сабиров Р.А. Новые слова и новые значения в современном татарском языке (татарско-русскийсловарь) (Альметьевск, 2000)). Словари новых слов ИЛИ РАН хорошо известны не только руссистам Европы. Например, в Китае материалы этих словарей был использованы для создания «Русско-китайского словаря-справочника новых слов и значений» (Пекин, 1982).

В заключение хотелось бы отметить, что материал, содержащийся в словарях новых слов, еще не описан комплексно. Во многом это связано с тем, что его восприятию мешает разрозненность по большому числу книг и алфавитов. В связи с этим актуальной остается задача создания Банка неологизмов русского языка второй половины ХХ в. (сводного словника всех опубликованных неологических словарей ИЛИ РАН) [14] (о работе над ним см. далее доклад О.М. Каревой и В.В. Кочнева).

 

Литература

  1. Котелова Н.З., Сорокин С.Ю. Предисловие // Новые слова и значения. Словарь-справочник по материалам прессы и литературы 60-х годов. / Под ред. Н.З. Котеловой и Ю.С.Сорокина. М., 1971.
  2. Котелова Н.З. Предисловие // Новые слова и значения. Словарь-справочник по материалам прессы и литературы 70-х годов / Под ред. Н.З. Котеловой. М., 1984.
  3. Котелова Н.З. Предисловие // Новое в русской Лесике. Словарные материалы-77 / Под ред. Н.З. Котеловой. М., 1980.
  4. Котелова Н.З. Предисловие // Словарь новых слов русского языка середины 50-х – середины 80-х гг. СПб., 1995.
  5. Котелова Н.З. Проект словаря новых слов русского языка. Л., 1982.
  6. Котелова Н.З. Теоретические аспекты лексикографического описания новых слов // Советская лексикография. М., 1988.
  7. Котелова Н.З. [Теоретические аспекты лексикографического описания новых слов] [О ежегодниках «Новое в русской лексике. Словарные материалы»] // Новые слова и словари новых слов. СПб., 1997.
  8. Буцева Т.Н. Картотечная база словарей новых слов // Труды Института лингвистических исследований. Т.1, ч.3. СПб., 2003.
  9. Буцева Т.Н Русская академическая неография // Актуальные вопросы исторической лексикографии и лексикологии. Материалы Всероссийской Академической школы-семинара. ИЛИ РАН (октябрь) СПб.: Наука, 2005.
  1. Буцева Т.Н. Инновационная лексическая служба современного русского языка // Труды Института лингвистических исследований. СПб. (в печати).
  2. Буцева Т.Н. Предисловие // Новое в русской лексике. Словарные материалы-1990. СПб., 2004.
  3. Integrum: точные методы и гуманитарные науки / Отв. ред. Г. Никипорец-Такигава. М., 2006.
  4. Русский язык конца ХХ столетия (1985-1995) / Отв. ред. Е.А. Земская. М., 1996.
  5. Денисенко Ю.Ф., Буцева Т.Н.  Банк неологизмов русского языка. 1985 – 1991. Проект // Новые слова и словари новых слов. СПб., 1997.                                                                                                        

 

     
     

ПУШКИНСКОЕ СЛОВОТВОРЧЕСТВО

В АСПЕКТЕ ПИСАТЕЛЬСКОЙ ЛЕКСИКОГРАФИИ

Н.Л. Васильев

nikolai_vasiliev@mail.ru

Мордовский государственный университет им. Н.П.Огарева

                                                                                        

Язык А.С. Пушкина, авторская неологизация, функции окказионализмов, лексикографическая интерпретация

There are more than 200 occasional words and proper names in A.S.Pushkin’s  language. They carry out a number of the important functions in his works. It is desirable to differentiate common and author's vocabulary compiling dictionaries of writers’ languages.

 

Несмотря на беспрецедентное внимание филологов к наследию А.С.Пушкина, вопрос о лексическом новаторстве писателя в полной мере еще не исследован [1]. Между тем интересно знать, в какой степени и с какими целями Пушкин прибегал к авторской неологизации.

Материалом для наших наблюдений послужил «Словарь языка Пушкина» [2, 3] и тексты писателя, не включенные в выборку для указанного словаря. Окказиональная природа лексем определялась с помощью толковых и иных словарей, отражающих русский язык ХIХ в. с разных сторон [4 – 9][1].

            В «Словаре языка Пушкина» выявлены, в частности, следующие индивидуально-авторские или, по крайней мере, малоупотребительные лексемы: анти-драмматический, анти-польский, антиромантик, арзамаска, аристократичествовать, байроничать, безмундирный, бесстыдно-бледный, библеизм, бестемпераментный,  бесчувственно-покорный, благородно-независимый, боксовать, болезненно-отверстый, вечно-праздный, вицеканцлерша, воейковствовать, вольно-вдохновенный, горюхинец, грозновещий, дамоподобный, двухутренний, демонствовать, драммо-торжественный, живо-неспокойный, зелено-бледный, идеологизм, искокетничаться, историко-нравственно-сатирический, камер-пажиха, кокетственный, косвенно-внимательный, коцебятина, кузинка, кюхельбекерно, легкоязычный, маротический, меченосец, мигушка, миртильничать, многодорожный, модинка, молдаванно, наглагольный, небратский, небритие, недворянство, недевственный, недотыка, не-лечение, не-религиозный, нравственно-сатирический, обер-капрал, ольдекопничать, орогатить, острамить, паясить, перевыразить, переоборот, подкупательный, подогревец, подуруша, пол-девица, полу-баснословный, полу-благой, полувлюбленный, полу-герой, полудержавный, полудуховный, полу-журавль, полузатворница, полу-истина, полу-купец, полу-латинский, полу-медаль, полу-милорд, полу-милость, полу-мудрец, полу-мучительный, полу-невежда, полупечально, полу-плут, полу-подлец, полупокойник, полу-продать, полу-проиграть, полупросвещение, полу-религиозный, полу-святой, полу-скиф, полу-славенский, полу-смешной, полу-талант, полутурецкий, полу-фанатик, полу-французский, преоборот (‘переворот’), приятно-томный, прозрачно-легкий, пронзительно-унылый, простомыслие, прюдничать, прюдство, пучеокий, расподличаться, резвоскакать, религиозно-философический, рифмичество, рифмодей, родственно-аристократический, румяно-золотистый, светло-снежный, скомпанировать, скотоложница, сладко-звонкий, смугло-румяный, снисходительно-послушный, стишистый, страмец, стыдливо-холодный,  тихо-спящий, томно-голубой, траги-нервический, трибунство, тяжело-звонкий, тяжко-золотой, ублудить, унтер-генерал, хладномыслие, холодно-ревнивый, чтеньебесие,  широко-медный, широкошумный.  

В «Новых материалах к Словарю А.С. Пушкина», отражающих лексику черновых редакций и вариантов произведений писателя, встретились окказионализмы антипоэтический, благопристойно-ничтожный, благопристойно-посредственный, бледно-сумрачный,  далеко-звонкий, деятельно-хладный, звероловица (ср. зверолов), лже-владыка, лжепреступный, лжеумствование, обраняться, самостоянье, свободно-вдохновенный, столповенчанный, тяжело-мерный, фабулист, ярко-снеговой и др.

Редкие лексемы отмечены также в «Истории Петра», не вошедшей в выборку «Словаря языка Пушкина»: бесконница, верослужение, воспоследствовать, гофмейстерина, гречанин, законоведец, коварствовать, курфишеский,  невпущение, невывоз, неношение, неотдаление, неподавание, неподбивание, непресечение, непринимание, нерубка, неусердие, окольность, пилование, подкупление, прогностик и др.

В типологическом плане среди указанных слов выделяются собственно пушкинские неологизмы; окказионализмы других авторов (например, челоперунный, шаротык); необычные варианты известных слов; кальки, транслитерации и трансформации иноязычных лексем. Наиболее продуктивными моделями пушкинского словообразования являются сложные прилагательные, добавление элемента полу и приставки не, привлечение в качестве неологической основы имен собственных, образование отвлеченных отглагольных существительных. В грамматическом отношении в составе авторских лексем Пушкина преобладают прилагательные и существительные.

В «Словаре языка Пушкина» фиксируются и собственные имена окказионального характера, многие из которых, вероятно, придуманы самим писателем, например:  Вертопрахин («В шутливом обращении к П.А. Вяземскому»), Глухо-рев («…об Александре Глухареве, петербургском трагическом актере»), Лайон («…переделка имени брата Пушкина Льва на английский лад…»), лже-Дмитриев («…о писателе М.А. Дмитриеве, племяннике известного поэта И.И. Дмитриева»), Невеждин («…переделка фамилии Н.И. Надеждина…»), Сле-Пушкин («Шутливо-каламбурное разложение фамилии крестьянина-поэта Ф.Н. Слепушкина»), Теле-скопский, Уоронцов («Фамилия М.С.Воронцова, измененная с намеком на его англоманию…»), Флюгарин («Каламбурная переделка фамилии Ф.В. Булгарина»), Хло-Пушкина, Чухландия, Шутовский («Каламбурная переделка фамилии… князя А.А. Шаховского») и др.

Окказионализмы выполняют в произведениях Пушкина несколько функций:

1. Изобразительную. Ты предаешься мне нежна без упоенья, / Стыдливо-холодна, восторгу моему / Едва ответствуешь, не внемлешь ничему <…>» («Нет, я не дорожу мятежным наслажденьем…»)[2]; Город пышный, город бедный, / Дух неволи, стройный вид, / Свод небес зелено-бледный, / Скука, холод и гранит <…>» («Город пышный, город бедный…»).

2. Оценочную.  О, сколько лиц бесстыдно-бледных, / О, сколько лбов широко-медных / Готовы от меня принять / Неизгладимую печать! («О муза пламенной сатиры!»); … здесь нет ни моря, ни неба полудня, ни италианской оперы. Но зато нет – ни саранчи, ни милордов Уоронцовых (Пушкин – Д.М.Шварцу, около 9 дек. 1824 г.).

3. Понятийно-терминологическую. Два чувства дивно близки нам – / В них обретает сердце пищу – / Любовь к родному пепелищу, / Любовь к отеческим гробам. / [На них основано от века / По воле Бога самого / Самостоянье человека / Залог величия его] («Два чувства дивно близки нам…»); Мы живем во дни переворотов – или переоборотов (как лучше?) (Пушкин – М.П.Погодину, 7 янв. 1831 г.).

 4. Комическую. Здесь у нас молдованно и тошно <…> (Пушкин – Н.И. Гнедичу, 27 июня 1822 г.); Я ведь тебе писал, что кюхельбекерно мне, на чужой стороне (Пушкин – Л.С. Пушкину, 30 янв. 1823 г.); Что ты ольдекопничаешь и воейковствуешь, перепечатывая нас <…> (Пушкин – С.А. Соболевскому, дек. 1827?);  К новому году вероятно  явлюся к Вам в Чухландию (Пушкин – А.А. Дельвигу, сер. ноября 1828 г.).

5. Каламбурную. Сле-Пушкину дают и кафтан, и часы, и полумедаль, а Пушкину полному – шиш (Пушкин – П.А. Плетневу, 3 марта 1826 г.); В корректуре я прочел, что Пугачев поручил Хлопуше грабеж заводов. Поручаю тебе грабеж Заводов – слышишь ли, моя Хло-Пушкина? ограбь Заводы и возвратись с добычею (Пушкин – Н.Н. Пушкиной, около 26 июля 1834 г.).

6. Пародийно-стилистическую. Язык горюхинский есть решительно отрасль славянского, но столь же разнится от него, как и русский. <…> Однако ж великороссиянину легко понять горюхинца и обратно («История села Горюхина»).

7. Эвфемистическую. Покойный император в 1824 году сослал меня в деревню за две строчки не-религиозные <…> (Пушкин – П.А. Плетневу, вторая пол. янв. 1826 г.).

В целом Пушкин не злоупотреблял авторскими неологизмами, опираясь на общенародные языковые средства, избегая всего вычурного, искусственного. В этом сказалась его художническая интуиция и эстетическая позиция – стремление к точности выражения, а не внешним эффектам. Вместе с тем в необходимых случаях писатель создавал необычные слова и имена, – особенно когда это касалось нюансов его мысли, сатиры, словесной игры. Число окказионализмов в языке Пушкина составляет не менее 1% его словаря. Многим из них он обязан неповторимой экспрессией своего авторского стиля, убедительностью формулировок и убийственной точностью оценок. Потенциальное наличие окказиональных явлений в речи того или иного писателя требует особой тщательности в анализе их языкового статуса и адекватного лексикографического описания в персональных словарях.

 

Литература

1.      Васильев Н.Л. Языковое со-творчество Пушкина // Болдинские  чтения. Н. Новгород, 2003.

  1. Словарь языка Пушкина: В 4-х т. М., 1956 – 1961.
  2. Новые материалы к Словарю А.С. Пушкина. М., 1982.
  3. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4-х т. 4-е изд. СПб., М., 1912.

5.      Самый полный словотолкователь 150 000 иностранных слов, вошедших в русский язык <…>. 9-е изд. [СПб., 1903].

6.      Полный церковно-славянский словарь / Сост. Г. Дьяченко. М., 1993 [репринтн. изд.].

7.      Словарь русского языка ХVIII века. Вып. 1 – 13. Л., 1984 – 2003.

8.      Сводный словарь современной русской лексики: В 2-х т. М., 1991.

9.      Редкие слова в произведениях авторов ХIХ века: Словарь-справочник  / Сост. Р.П. Рогожникова и др. 2-е изд. М., 2000.

  1. Виноградов В.В. Предисловие // Словарь языка Пушкина. Т. 1.
  2. Пушкин А.С. Полн. собр. соч.: В 10-х т. М.; Л., 1949.

 

     
     
     

НОВОЕ В ЛЕКСИКЕ, ОБОЗНАЧАЮЩЕЙ ЭТНОЯЗЫКОВЫЕ ОТНОШЕНИЯ:

О ТИТУЛЬНЫХ НАЦИЯХ И ТИТУЛЬНЫХ ЯЗЫКАХ

Т.М. Веселовская

www.pawlodar5@ aol.com

Ростокский университет, Германия

Титульная нация, титульный язык, термин

The author analyses terms «titular nation» and «titular language», which function in russian since the end of the XX century.

Социально-политическая переориентация советского общества конца ХХ века была связана с демифологизацией многих догм, в том числе и мифов о нерушимой дружбе народов СССР и новой исторической общности людей – социалистической нации [1:112]. Открытые научные и политические дискуссии по ранее запретным темам пришли на смену идеологической избирательности при обсуждении этноязыковой ситуации в многонациональном государстве. В это время начала существенно изменяться и система лексико-фразеологических единиц, отражающая межнациональные и межъязыковые отношения: в ней появилось много новых наименований (от официальных терминологических до образно-метафорических и даже просторечных, жаргонных), разрушилось большинство прежних смысловых корреляций и возникли новые.

С начала 90-х годов в употребление вошли словосочетания титульная нация (титульный народ, титульный этнос) и титульный язык: они используются как терминологические в некоторых законодательных актах Российской Федерации и научных трудах по истории, философии, политологии, лингвистике, пополняют социально-политическую лексику прессы. Согласно дефиниции в Федеральном законе «О государственной политике Российской Федерации в отношении соотечественников за рубежом» от 24 мая 1999 года и в «Большом юридическом словаре» [2:623], титульная нация – это «часть населения государства, национальность которой определяет наименование данного государства». В энциклопедическом словаре-справочнике «Государственные и титульные языки России» под ред. В.П. Нерознака [3:12] титульный язык определен как «язык, название которого совпадает / соотносится с именем этноса, по которому названо национально-государственное или национально-территориальное образование». Например, в Республике Татарстан титульной нацией являются татары, а титульным языком – татарский язык.

Известно, что термины, как смысловое ядро научного языка, передают основную содержательную информацию и должны отвечать определенным нормам.        Словосочетания титульная нация и титульный язык употребляются вместо громоздких описательных наименований «нация, название которой соответствует названию национально-государственного или национально-территориального образования» и «язык нации, название которой соответствует названию национально-государственного или национально-территориального образования» и тем самым удовлетворяют требованию краткости термина. Тем не менее многие авторы отдают предпочтение именно описательным оборотам: В конце 1980-х – начале1990-х годов большинство республик объявили государственными языки народов, давших названия соответствующим республикам [4:77]. Об отсутствии общепринятости данных терминов свидетельствуют и обороты-оговорки так называемый, как сейчас принято выражаться, а также кавычки – прагматические маркеры иронии, сомнения в удачности терминов или вообще отрицательного отношения к ним, которыми автор как бы защищает себя от ответственности за их использование [5:377]: В Совет Национальностей второго созыва в 1946 году были избраны представители всех «титульных этносов», т.е. тех, которые были обозначены в названиях союзных и автономных республик, автономных областей и национальных округов [6:37].

Подобное отношение к анализируемым терминам имеет, по крайней мере, две причины. Во-первых, они не всегда точно отражают сложное иерархическое устройство национально-государственных образований и однозначно соотносятся с другими терминами. Так, в большинстве бывших союзных республик титульными нациями являются государствообразующие нации, а титульными языками – языки государствообразующих наций. В России русские – титульная нация, но они не принадлежат к титульным этносам в пределах национально-государственных образований, составляющих примерно 50 процентов ее территории. Кроме того, по данным В.П. Нерознака, в 21 республике на территории России проживают 26 титульных наций и функционируют 28 титульных языков. В Республике Дагестан титульными народами признаны наиболее многочисленные аварцы, даргинцы, лакцы, лезгины и табасаранцы, а их языки – титульными языками. С названием республики соотносится только наименование ветви этих кавказских языков в генеалогической классификации языков мира – дагестанские языки. Есть также случаи, когда в одной республике у одного титульного этноса наблюдается литературно нормированное двуязычие: в Мордовии к титульным языкам относятся мордовский эрзя и мордовский мокша, в Марий Эл – марийский горный и марийский луговой [7:23].

Во-вторых, фиксированность содержания термина в пределах определенной терминосистемы исключает возможность приобретения им каких-либо новых смысловых оттенков в контексте. Однако словосочетания титульная нация и титульный язык часто употребляются в эмоционально-оценочных контекстах, выражающих неодобрительное отношение субъекта речи к их денотатам и рассчитанных на эмоциональную реакцию адресата: «В современной литературе появилось емкое, пусть и не бесспорное определение «внутреннее зарубежье». В самом деле, для русских, равно как и для других этнических групп в субъектах России, где законодательно закреплено дискриминационное в своей основе доминирование «титульной нации» (даже если она составляет большинство), среда обитания становится чуждой. Как еще объяснить тот факт, что в Республике Адыгея, где русские составляют 68% (а вместе с «русскоязычными» 72%), существовал так называемый паритет, при котором половина мест в парламенте закреплена за «титульной нацией», а другая половина за русскими», – пишет историк С. Маркедонов (Новый мир. 2004. № 2. С. 128). В таких контекстах они нередко вовлекаются в различные семантические оппозиции: например, отношения синонимии устанавливаются между словосочетаниями титульная нация – титульное меньшинство, как антонимы выступают словосочетания титульная нация – русскоязычное население, титульная нация – нетитульная нация, титульный язык – нетитульный язык: Все народы, имевшие в 1989 г. автономные образования, насчитывали 17,7 млн человек. Из них в пределах своих автономий проживало 10,3 млн. чел. (7% населения РСФСР). Лишь 6 «титульных этносов» составляли большинство населения в своих автономиях. По существу, народы, давшие названия большинству российских автономий, являлись в них «титульными меньшинствами» [6:253]; Слова «целина», «первоцелинник» в Казахстане не в моде. Дескать, ошибки тоталитарного прошлого. Сейчас в ходу другие термины: «титульная нация» и «русскоязычное население». Простые люди не по своей воле оказались поделенными на «своих» и «чужих» (Российская газета. 2000. 20 апреля).

Очевидна обусловленность «эмоционального ореола» данных словосочетаний тем, что слово титульный в их составе связывают с семантической идеей особого, привилегированного положения, выделенности, доминирования, приоритета.      Относительное прилагательное титульный производно в русском языке от существительного титул, имеющего два омонима. С омонимом титул¹ в значениях ‘почетное, унаследованное или пожалованное звание’, ‘словесная формула именования лица в соответствии с этим званием’ и ‘наименование, даваемое кому-либо в знак признания заслуг, высоких успехов’, связано прилагательное в устаревшем названии гражданского чина титулярный советник, а через посредство глагола титуловать ‘называть кого-либо по сану, званию’ с ним соотносится адъективированное причастие титулованный. От омонима титул² ‘страница книги, на которой написано ее название’ образовано прилагательное титульный ‘служащий для печатания титулов’.

 В английском языке, из которого заимствовано слово титул (title – ‘заглавие, название’) [8:518], имеется также прилагательное titular с семантикой ‘заглавный, совпадающий с названием произведения’ (например, название книги стихов и первого стихотворения в ней), которому, вероятно, и обязаны своим появлением словосочетания титульная нация и титульный язык. Значение слова титульный в них соотносится со значением омонима титул², но, как свидетельствуют тексты, часто воспринимается сквозь призму значений омонима титул¹. Поэтому, несмотря на возрастающую частотность употребления словосочетаний в качестве терминов, продолжаются дискуссии о целесообразности такого употребления, не в последнюю очередь связанные и с наличием межнациональных противоречий на постсоветском пространстве: Для такой многонациональной и многоязычной страны, как Российская Федерация, некорректно введение понятия или статуса «титульный язык» по отношению к любому языку. Правовая норма о равных правах народов России исключает любую процедуру выделения одного языка в сравнении с другим как титульного. (Из интервью с депутатом Государственной Думы РФ Н.А. Бенедиктовым. Мир русского слова. 2003. № 2); …титульная нация дает свое имя земле, государству, языку. Это научный термин, без всяких политических примесей. Национальных меньшинств в Латвии сегодня 41,8 процента. Русских – 29 процентов от населения Латвии. Это действительно очень крупная община. Просто люди живут за пределами этнической Родины и потому называются меньшинством. В этом слове нет никакого уничижительного значения, это тоже научный термин. Меньшинства в демократической Европе – предмет особой заботы. А титульная нация расхлебывает свои проблемы сама. (Из интервью с Л. Винник, директором Департамента по делам нацменьшинств Министерства социальной интеграции Латвии. Новая газета. 2004. 13 мая).

Литература

1.      Купина Н.А. Тоталитарный язык. Екатеринбург; Пермь, 1995.

2.      Большой юридический словарь / Под ред. А.Я. Сухарева, В.Е. Крутских. М., 2002.

3.      Государственные и титульные языки России. Энциклопедический справочник / Ред. В.П. Нерознак. М., 2000.

4.      Россия: Народы. Языки. Религии.Энциклопедический справочник / Ред. В.П. Горкин и др. М., 1998.

5.      Шварцкопф Б.С. «Я поставил кавычки потому, что…» // Облик слова. Сб. Статей памяти Д.Н. Шмелева / Отв. ред. Л.П. Крысин. М., 1997.

6.      Мякшев А.П. Власть и национальный вопрос: Межнациональные отношения и

7.      Совет Национальностей Верховного Совета СССР (1941 – 1945). Саратов, 2004.

8.      Нерознак В.П. Современная этноязыковая ситуация в России // Изв. РАН. Сер. лит. и яз. Т. 53. М., 1994. № 2.

9.      Новый большой англо-русский словарь / Под общ. руков. Ю.Д. Апресяна: В 3-х т. Т. 3. М., 1999.

 

     
     
     

Семантическая, словообразовательная и аспектуальная поддержка новых глаголов и глагольных значений в современном русском языке1

М.Я. Гловинская

marinaglov@yandex.ru

Институт русского языка им. В.В. Виноградова Российской академии наук

 

Глагольные префиксальные инновации; языковые факторы; семантические, словообразовательные, аспектуальные эффекты инновации

            The paper contains a discussion of those linguistic factors which support the expansion of verbal prefixal inovations in speech. Among such factors are listed grammatical, semantic and derivational needs of the language system.

 

Предметом данного доклада служат новые явления, находящиеся in statu nascendi, активно развивающиеся в узусе, но еще не узаконенные системой и не кодифицированные литературным языком. Однако стойкость этих явлений, их экспансия в речь литературно говорящих так велики, что необходим анализ причин, которые их порождают. Конкретно речь идет об инновациях в употреблении некоторых приставочных глаголов. Их появление имеет определенные грамматические и семантические эффекты; одновременно можно сказать, что их устойчивость поддерживается соответствующими грамматическими, словообразовательными и семантическими факторами.

В последние десятилетия обнаруживается явное оживление в системе глагольного префиксального словообразования. Оно проявляется, в частности, в возникновении приставочных эквивалентов, параллельных уже существующим в литературном языке.

ГРАММАТИЧЕСКИЕ ЭФФЕКТЫ

Формируются новые приставочные глаголы СОВ2, которые внедряются в уже существующую видовую пару, вытесняя старый приставочный член СОВ этой пары или употребляясь наряду с ним. В общем виде этот процесс можно сформулировать как движение к более регулярному видообразованию, а именно, созданию в конечном счете суффиксальной пары с помощью вторичной имперфективации. Покажем это на следующих примерах.

Конкуренция купить – прикупить.      В последние 10 – 15 лет вместо бесприставочного глагола СОВ купить широко употребляется новая префиксальная форма СОВ прикупить. В своем обычном значении прикупить – это ‘купить вдобавок к уже имеющемуся; докупить’: Он мечтал <…> подзаработать денег, чтоб прикупить земли, так как его клочок давал очень небольшой урожай (Н. Носов, Незнайка на Луне).

В следующих примерах, однако, имеется в виду явно другое: У террористов имелась атомная боеголовка, по дороге прикупленная на Украине (В. Пелевин, Папахи на башнях). Хилари прошлась по магазинам, но мы не знаем, прикупила ли она что-нибудь (Радио России, ноябрь 2000). Один из выпускников, окончивших институт на несколько лет раньше нас, удачно прикупил яйца Фаберже (Московские новости, 11 – 17.02.05).

            Прикупить здесь полностью утрачивает идею покупки с целью добавления к уже купленным объектам некоторых дополнительных и выступает как синоним купить. Об укреплении этой лексемы свидетельствуют переносные употребления. Ср.: Налицо была попытка властей прикупить депутатов (Новая газета, 24 – 26.04.06).

Пара купить – покупать является уникальной в русском языке с точки зрения видообразования. Она образована в результате «имперфективации, осуществляемой конверсией [т.е. меной суффиксов – МЯГ] в сочетании с префиксацией» [4:154][3]. Префиксация формы СОВ купить могла бы придать этой паре более регулярный характер, если бы оказалась приемлемой форма *покупить. Но ее аномальность настолько режет слух, что язык даже не пробует ее на эту роль, сразу заменяя ее глаголом прикупить. Выбор глагола с приставкой при- поддерживается наличием глагола с близкой семантикой ‘приобрести’.

Поскольку прикупить не может войти в регулярную пару с покупать, естественно ожидать появления суффиксальной формы НЕСОВ прикупать в значении покупать. И такие примеры уже встречаются: [34-летний челябинец] прикупал там [в Нидерландах] старые авто и гнал иномарки на Урал (Новая газета, 03.03 – 09.03.05). Ср. также в Интернете: А дворец в Подольске вроде прикупает себе ХК МВД (www.fedorovka.ru). CF разъёмы (т.е. для CF карточек) где народ прикупает в Москве??? спасибо (www.caxapa.ru, 2005). «ИСТ» прикупает имущество банкрота (eng.polymetal.ru). В Америке тоже полно наркоманов и бездомных, но никто не парится, когда какой-нибудь американец прикупает себе пару замков или курортов (www.russianitaly.com).

Если форма НЕСОВ укрепится, то в узусе возникнут две полностью синонимичные пары, но судить об их дальнейшем возможном взаимодействии преждевременно.

Приставка от-. Особый интерес с точки зрения аспектуальной перспективы представляют случаи десемантизации приставки от-. Десемантизация происходит на фоне возросшей активности этой приставки и частичной утраты ею своего значения, как в случаях отсмотреть, отшить, отыграть[4]. Пример полной десемантизации: Огорчение [от книги В. Войновича «Москва 2042»] было велико, я не спала несколько ночей, отговорила много внутренних монологов (письмо Е.Ц. Чуковской В.Н. Войновичу 1987 г. // В. Войнович, Портрет на фоне мифа). Такое употребление было бы обычно, если бы произносились уже существующие, кем-то написанные монологи (приставка сохраняла бы свое значение ‘действие, доведенное до полного конца’), но поскольку монологи возникали спонтанно, то привычней здесь было бы употребить произнесла, сказала. Отговорила здесь выступает как приставочный эквивалент формы СОВ сказать, супплетивной по отношению к НЕСОВ говорить.

В.В. Виноградов отмечал, что приставки с пространственным значением, в том числе и приставка от-, крайне редко теряют свои реальные лексические значения и превращаются в чистовидовые [1:536]. Для от- он отмечает одну пару: мстить – отомстить. Активизировавшаяся приставка пытается преодолеть этот барьер.

Явления, промежуточные между грамматическими и лексическими

Конкуренция позвонить – перезвонить. С конца 70-х – начала 80-х годов распространилось употребление наряду с глаголом позвонить (по телефону) глагола перезвонить. Здесь два процесса переплетаются: то, что начинается как изменение в грамматической (видовой) системе, не доходит до конца и приводит на данном этапе не к грамматическому, а к лексическому обновлению. Возникает новая полноценная регулярная пара (перезвонить – перезванивать), хотя и чрезвычайно близкая по смыслу старой нерегулярной (звонить – позвонить), но не полностью совпадающая с ней по значению. Сближение перезвонить с позвонить происходило следующим образом.

Глагол перезвонить в его обычном значении можно определить как ‘позвонить по телефону вторично тому же адресату спустя короткое время’. Ср.: Вас плохо слышно, перезвоните, пожалуйста.

На первом этапе своего изменения он стал употребляться в ситуации, когда речь идет не о вторичном звонке того же самого человека, а об ответном звонке адресата: Я позвонил в Нью-Йорк [И. Бродскому] и потребовал объяснений <…> Он был смущен. Сказал, что сейчас перезвонит (А. Кушнер, Здесь, на земле…).  Уже на следующий день в нашей квартире начались звонки из министерства культуры. Когда я вернулась из театра после класса, мама сообщила, что нас очень просили туда перезвонить, оставили телефон. <…> Чтобы нам когда-нибудь раньше звонили домой из министерства, да просили перезвонить, да еще лично с министром соединяли?! (Е. Максимова, Мадам «Нет»). Здесь утрачена идея повторного действия одного и того же субъекта, но в рамках данного коммуникативного акта действие оказывается все же повторным, хотя его осуществляет другой субъект.

Следующим шагом оказывается полная утрата в ассертивной части значения этого слова идеи повторности звонка вообще: [при личной встрече] – Оставьте мне свой телефон, я на днях перезвоню, и мы договоримся о времени и месте (Е. Трегубова, Байки кремлевского диггера, 2004). [Провожая мужа в поездку] Перезвони нам, когда приедешь (из записей РР).

 Правда, говорить о полной синонимии позвонить и перезвонить пока нельзя и в этом случае, так как во всех этих употреблениях у перезвонить сохраняется, хотя лишь только в пресуппозиции, указание на какой-то предшествующий контакт (не обязательно в телефонной форме). Поэтому, несмотря на смысловую близость нового перезвонить к позвонить в подобных фразах, он не всегда может употребляться как его синоним. Пока что не встретилось примеров типа: Ему вчера перезвонил какой-то человек и угрожал, что выселит его, когда речь идет о самом первом контакте, при нормальности в этом случае позвонил.

Следующим этапом является образование от этой новой формы СОВ регулярного НЕСОВ с помощью вторичной имперфективации – перезванивать, причем эта новая форма НЕСОВ квазисинонимична бесприставочной форме звонить (с тем же смысловым различием, что и между позвонить и перезвонить). Ср. А когда стал законным супругом, часто опаздывал к ужину и даже не перезванивал, что задерживается (Независимая газета, 05.09.02). Оставляю свой телефон пресс-секретарю администрации Юле Гневышевой. Она мне перезванивает, и мы встречаемся с главой районной администрации (Новая газета, 13.04 – 16.04.06).

В результате возникает новая регулярная видовая пара перезвонить – перезванивать с близким значением к звонить – позвонить. В отличие от перезвонить, форма позвонить не дает возможности создать чистовидовую пару с суффиксальным имперфективом: образованный от нее НЕСОВ позванивать относится к прерывисто-смягчительному способу действия. Возможно, эта системная «ущербность» позвонить и заставляет язык искать ей замену.

СЛОВООБРАЗОВАТЕЛЬНЫЕ И СЕМАНТИЧЕСКИЕ ЭФФЕКТЫ

Отъехать – отъезжать. Обычное отъехать означает ‘удалиться на некоторое расстояние, обычно небольшое, оставаясь в поле зрения’. Ср.: Наконец машина отъехала от дома.

В последние десятилетия отъехать начинает употребляться в значении ‘уехать’: Приехал. Сразу получил слово, сказал что-то значительное о миссии учителя и уехал. <…> Пока он был среди нас, мы все держались, как младшие по званию. Почтительно и напряженно. <…> Когда же Солженицын отъехал, все, вздохнувши, расслабились (В. Войнович, Портрет на фоне мифа). Одна и та же ситуация в одном контексте называется обоими глаголами.

Глагол отъехать в значении ‘уехать’ употреблялся в литературе XIX века, в МАС он имеет помету устар.; ср. Князь приказал домой Отъехать нам (А. Пушкин, Русалка). Хотя само это значение было утрачено, в активном употреблении продолжало оставаться причастие отъезжающий, образованное от его формы НЕСОВ (как в значении существительного, так и в значении собственно причастия, сохраняющего глагольное управление).

Употребление всех этих форм и самого отъехать в рассматриваемом значении поддерживается формой отглагольного существительного отъезд (при отсутствии *уезд).

            Новые употребления отъехать отражают и другую девиацию от основного значения приставки. В некоторых новых употреблениях идея расстояния утрачивается, но вместо нее выражается идея ‘на некоторое (небольшое) время’. В этом случае отъехать сближается по смыслу с поехать. Ср.: И снимаем по тому же принципу: одна группа граждан, допустим, начинает; потом кто-то решил отъехать кататься на парапланах. Ну и заканчивает ролик – другая группа людей (Московский комсомолец, 05.03.03). На пару дней отъехал Сергей Бунтман (Эхо Москвы, 06.09.03). Саня в походе в Крыму // все остальные отъехали в Египет (Из записей РР).

Глагол поехать, в отличие от отъехать, не может иметь парного суффиксального НЕСОВ *поезжать. Повелительное наклонение поезжай – единственная форма, образованная как бы от этого несуществующего глагола [3:697]. Возможно, этот системный изъян укрепляет позиции отъезжать в данном употреблении.

Приставка про-. Новые употребления глаголов с приставкой про-, не отмеченные словарями, служат для обозначения комбинации смыслов, которые не имеют однословного выражения в литературном языке. В качестве примера приведем глагол проговорить что-то. В своем новом употреблении он значит ‘детально обсудить какую-то ситуацию и в результате прийти к общему мнению, договориться’: Такую конструкцию мы проговорили, ее поддержало правительство, ее поддержал Герман Греф [А. Чубайс, Президент меня торопит с реформой (gazeta.ru, 15.10.02)]. Мы подробно проговорили все вопросы, связанные с соединением Транссибирской и Транскорейской магистралей, – сообщил журналистам Путин (Новая газета, 26-28.08.02). Употребление этого глагола поддерживается глаголами близкой семантики с теми же префиксами (ср. продумать, проработать). По смыслу этот глагол ближе всего к разговорно-обиходному обговорить. Он отличается от последнего не только стилистически, принадлежа официально-деловому типу речи, но и семантически – в обговорить скорее нет идеи выработки общего мнения, в фокусе у него всестороннее обсуждение деталей: С Колей надо серьезно этот вопрос обговорить. Надо все выяснить. Что он собирается (Л. Петрушевская, Уроки музыки). Для окончательного различения семантики этих глаголов необходимо, чтобы употребление первого стабилизировалось в большей мере.

Итак, мы попытались проанализировать те языковые факторы, которые поддерживают распространение в речи глагольных префиксальных инноваций. К таким факторам относятся грамматические, семантические и словобразовательные потребности языковой системы. Грамматическим, а именно, аспектуальным, фактором является стремление к более регулярному видообразованию. Это выражается в том, что создается такая новая префиксальная форма СОВ (взамен другой префиксальной или образованной конверсией), которая, в отличие от старой, позволит в конечном счете образовать суффиксальную пару с помощью вторичной имперфективации (звонить – перезвонить – перезванивать при невозможности создания чистовидовой пары позвонить – *позванивать и т. д.).

Семантическим фактором можно считать отсутствие в языке специального слова для некоторой комбинации смыслов, что может привести к возникновению такого однословного обозначения (проговорить планы, прописать главное).

Словообразовательным фактором можно считать общую активизацию некоторых приставок (от-, про-).

 

Литература

  1. Виноградов В.В. Русский язык. Грамматическое учение о слове. М.; Л., 1947.
  2. Гловинская М.Я. Системная мотивированность некоторых лексических инноваций на рубеже веков // Жизнь языка (памяти М.В. Панова). М., 2006 (в печати).
  3. Гловинская М.Я. Активные процессы в грамматике // Современный русский язык: активные процессы на рубеже XX – XXI вв. / Ред. Л.П. Крысин. М.: Языки славянской культуры, 2006 (в печати).
  4. Еськова Н.А. Сведения о грамматических формах // Орфоэпический словарь русского языка: произношение, ударение, грамматические формы / Под ред. Р.И . Аванесова. М., 1983.
  5. Еськова Н.А. Формальные соотношения между членами видовых пар в русском языке // Metody formalne w opisie języków słowiańskich. Białystok, 1990.


           
     

Имя собственное как фразема

(на материале новой фразеологии)

И.Л. Городецкая, Т.А. Фоменко

Институт лингвистических исследований Российской академии наук

Фразеологическая единица, фразема, фразеологический неологизм, имя собственное, ономастикон

Имя собственное с давних пор встречается в составе фразеологических сочетаний: Бедный Лазарь; Гога и Магога; Мамай прошел; Забросить за Можай; Нести с Буга и с Дона; Москва не сразу строилась и т.п. В современной речи также возникают фраземы, во внутренней форме которых лежит имя собственное. Достаточно обратиться к ФЕ, содержащим имя Вася, чтобы убедиться в этом: Быть Вась-вась с кем, Дядя Вася; Дядя Вася из соседнего подъезда; И > гуляй, Вася!, Кто кому Вася; Некто Вася; Вася с парашютом; Войска дяди Васи (шутливая производная расшифровка аббревиатуры ВДВ – воздушно-десантные войска); Ай да Вася, ай да сукин сын.

Критерием выделения фразем с именем собственным (ИС), утратившим назывную функцию и перешедшим в разряд фразеологических неологизмов (ФН), является их идиоматическая цельность и новизна значения, соотносительная с лексико-грамматической формой, коннотативным признаком и цельностью номинации. При внутриязыковом же развитии новых единиц критерием новизны ФЕ является актуализация, возрождение существовавших ранее форм и забытых значений.

Современный фразеологический ономастикон русского языка состоит из двух разрядов единиц: первый имеет в своем составе личное имя (Аль Капо́не; Мать Тереза; Мата Хари); второй не имеет в качестве компонента личного имени, а является названием книги, газеты, кинофильма, музыкального произведения, картины художника и т.п. (Гроздья гнева; По ком звонит колокол; Молчание ягнят; Не ждали). Рассмотрим типы имен, пополняющие его:

1. Исторические, мифологические, библейские имена: Жанна д’Арк; Зоя Космодемьянская; Павлик Морозов; Марфа и Мария.

2. Современные имена и фамилии: Иванов, Петров, Сидоров; Марья Иванна.

3. Клички животных, прозвища: Верный Руслан; Разорвать, как Тузик тряпку.

4. Герои, действующие лица литературных произведений разных жанров, фольклора, кинофильмов: Богатенький Буратино; Джеймс Бонд; Комиссар Мегрэ; Мисс Марпл.

5. Названия литературных произведений, периодических изданий, кинофильмов и т.п.: Вишневый сад; Дети Арбата; Зима тревоги нашей; Аргументы и факты.

6. Географические названия, названия учреждений, памятников культуры: Бермудский треугольник; Мекка и Каабу; Музей мадам Тюссо.

7. Крылатые фразы отдельных авторов: Здравствуй, Маша, я – Дубровский (А.С. Пушкин); Не пей вина, Гертруда (У. Шекспир; Б. Гребенщиков).

8. Составные термины-ономы: Вся таблица Менделеева; Как автомат Калашникова (‘о быстрой речи’); Не > бином Ньютона; Суд Линча.

9. Имя, образованное по образцу личного имени от экспрессивного оценочного существительного и типичного отчества: Балда Ивановна; Ворона Ивановна.

10. Оживление имени в модели ФЕ путем подстановки другого имени: Как в лучших домах Филадельфии / Как в лучших домах Лондона / Как в лучших домах Петербурга; Надо, Федя, надо / Надо, Вика, надо и т.п.

Часть ФЕ, из выделенных выше типов, возникает благодаря утрате личным именем своей назывной функции. В результате обобщенного употребления имени ФЕ становится обозначением лица вообще. Так фразема Марья Ивановна (Марья Иванна; Марь Иванна), состоящая из самых простых, традиционных, очень распространенных имени и отчества, приобретает отвлеченное фразеологическое значение часто с иронической или шутливой коннотацией: 1. О школьном работнике, учительнице, воспитательнице детей в школе. Родители и дети по-прежнему трепещут перед марьей ивановной. [Вечерний Петербург, 1998]. 2. Об одной из многих, обычной, любой женщине. Не хочу тебя больше видеть, отстань от меня!.. Не думала я тебя ни к кому ревновать, хоть к Анне, хоть к Хане, хоть к Марье Иванне! [С. и Н. Потоцкие]. К этой группе ФЕ примыкают и фраземы, имеющие в своем составе экспрессивно-оценочное существительное и употребляющиеся как бранная характеристика лица. Например, Балда Ивановна ‘о глуповатом человеке, простофиле’ и Ворона Ивановна ‘о несобранном или непрактичном человеке’.

Экстралингвистический момент также способствует появлению ФЕ. Так, фамильярность и простота обращения к человеку в условиях быта и простота имени определили возникновение ФЕ Дядя Вася (‘о человеке, которого нанимают для выполнения мелких работ’).

Группу ФН с историческим именем, именами действующих лиц литературных произведений, фольклора и т.п. объединяет характер личного имени с образной внутренней формой единицы. Каждое имя привносит в значение ФЕ ту сему, которая связана с характером жизни, деятельности того или иного лица, его поступками, взглядами. Так, ФЕ Жанна д’Арк в своем значении содержит сему «жертвенность», «непокорность» и может быть толкуема следующим образом: ‘о героической женщине, готовой пожертвовать жизнью ради кого-, чего-л.’. Образ Матери Терезы связан в нашем сознании прежде всего с оказанием помощи людям, милосердием, что и стало главной семой в значении ФН Мать Тереза ‘о том, кто охотно приходит на помощь людям’: — Глеб, я не собираюсь никого прогонять. Ты не хлопочи понапрасну, то же мне, мать Тереза. [Т. Устинова]. ФЕ Мата Хари содержит сему «шпионаж, авантюризм» и имеет значение ‘о женщине-агенте, занимающейся шпионажем’: Русская Мата Хари использовала в своей работе не только женское обаяние. [Аргументы и факты, 2000].

Нередко фраземы, возникшие на основе имен героев художественных произведений, приходят из переводной литературы. В текстах подобного рода главный герой наделяется автором какими-либо определенными, ярко выраженными качествами, чертами характера. Это и позволяет получить четкое представление об этом герое. В коллективном сознании носителей языка рождается концепт и значение появившейся новой фраземы. Именно потому, что автор сознательно обостряет какие-л. свойства героя, образуемая фразема иногда совпадает с названием произведения: Бедная Лиза, Рабыня Изаура, Снежная королева, Стойкий оловянный солдатик, Ежик в тумане и т.д.

За последние десятилетия в язык вошли такие фраземы, как Мисс Марпл (героиня романов Агаты Кристи) в значении ‘о проницательной женщине’; Доктор Ватсон (герой романов Конан Дойла, верный помощник Шерлока Холмса) в значении ‘о верном спутнике, помощнике’; Кот Базилио, Лиса Алиса (герои сказки А.Н. Толстого «Золотой ключик или приключения Буратино») в значении ‘о жулике, мошеннике’. Например: В Москве его приняли как своего за веселый нрав и песни под гитару.. Заняв на два дня у.. Бори двадцать рублей на личные нужды, этот кот Базилио прожил еще месяц в Москве. Его опекали, подкармливали, пока он не исчез так же неожиданно, как и появился. [Т. Полетаева].

Комиссар Мегрэ – известный персонаж романов Жоржа Сименона. Это свободное сочетание слов породило ФН Комиссар Мегрэ в значении ‘об успешной следователе, сыщике’: Зачем он [гроб] тут, – дрожащим голосом поинтересовался полковник. Надо же, оказывается, наш «комиссар Мегрэ» побаивается похоронной атрибутики. [Д. Донцова]. – Надо узнать, на чье имя зарегистрированы машины. – Ты думаешь…– начала Женька, а я вздохнула: – Ничего я не думаю. Просто хочу знать. – Как скажешь, – шмыгнула носом подружка. Комиссар Мегрэ у нас ты…[М. Полякова]. Последняя цитата показывает, насколько фразеологизировалась данная единица. Потеряв гендерные признаки, она может употребляться как по отношению к мужчине, так и к женщине. Это подтверждает и существование ФЕ Комиссар Мегрэ в юбке.

Не все фраземы такого типа создаются на основе современных текстов, фильмов и т.п. Иногда в их основе лежат очень старые литературные и художественные образы. Так, только в последние годы появились ФЕ Сонечка Мармеладова и Чио-чио-сан, употребляющиеся в значении ‘о проститутке’: Добрый простодушный юноша.. встречает юную страдающую стриптизершу, которая трогает его сердце душещипательным рассказом о своей несчастной жизни. Эта «Сонечка Мармеладова» заманивает молодого человека на виллу, подсыпает ему «экстази» в шампанское и.. лишает его, скажем так, иллюзий. [Знамя, 1997]. – Теперь будем делать тебе лицо. Садись-ка.. Когда она закончила, от тургеневской девушки не осталось и воспоминаний. Самое большее, на что я тянула в нынешнем обличье – это на современный вариант Сонечки Мармеладовой. [Е. Яковлева].

В создании подобных единиц проступает стремление к дегероизации, к снижению стиля речи, характерное для нашего времени. Как правило, фразеологизмы подобного рода не обозначают новых понятий, а, имея ярко выраженный оценочный характер, пополняют существующие в русском языке синонимические ряды.

Крылатые выражения (КВ) – самая большая и разнообразная по форме и содержанию часть ФН. Их вхождение во фразеологический ономастикон связано со степенью абстрагирования единиц от авторского текста, который для ФН становится этимологией. Авторство этих выражений не препятствует их фразеологизации. Большое количество крылатых выражений из Библии, произведений И.А. Крылова, А.С. Пушкина, Н.В. Гоголя, Н.А. Некрасова вошли в историческую память людей как фразеологизмы, в обобщенном значении которых отражается художественное видение мира автора, содержание его произведения, современная писателю картина мира и сегодняшнее отношение к ней. К крылатым выражениям относятся и названия литературных произведений, кинофильмов, живописных полотен художников, музыкальных произведений. Часть этих ФЕ может включать личное имя (Анна Каренина; Ванька Жуков; Чук и Гек; Легенды и мифы Древней Греции); значительное количество ФН этой группы не имеет в своем компонентном составе личного имени, являясь по своей сути именами собственными. Эта группа продуктивна в разных сферах общения, особенно в публицистической речи. Вот несколько примеров: Аргументы и факты; Грачи прилетели; Дети солнца; Мечты и звуки; Не ждали.

Особенностью вхождения в язык КВ в качестве ФЕ является ослабление у них зависимости от порождающих текстов. Многие из этих ФЕ адекватны тексту и связаны с ним общим смыслом. Вот примеры ФЕ, образованных от названий фильмов: Когда деревья были большими (‘очень давно, во время счастливого детства’): [Виктор] оглядывал кабинет. – Здесь раньше тоже так было? – Когда? – Когда деревья были большими.. – Это сколько же я отсутствовал? Лет пятнадцать, шестнадцать? [Г. Бакланов]; Плата за страх (от русского названия франко-итальянского фильма, 1953: ‘награда после благоприятного окончания опасной, неприятной истории, ситуации’): Неделя началась со счастливого конца.. – Несколько часов в Швеции.. Комфортные одноместные номера, тишина. В ресторане – шведский стол.. Это и запомнилось – маньяк с гранатами в руках, а потом комфорт, как плата за страх. [Вечерний Петербург, 1993].

Особо нужно выделить в этой группе ФН крылатые выражения, являющиеся высказываниями автора, элементом диалогической речи героев произведения, афоризмами, пословицами, строками из стихов, эвфемистическими или экспрессивными выражениями. Все они, абстрагируясь от текста, сохраняют его образную, содержательную, эмотивную основу и часто, употребляясь в речи в обобщенном значении, приобретают новую коннотацию, часто шутливо-иронического характера. Известная, например, фраза из рассказа А.П. Чехова «Дом с мезонином» Мисюсь, где ты? перешла в разряд НФ с двумя значениями: 1. О чем-л. хорошем, безвозвратно утерянном. 2. Шутл. О том, что закончилось, осталось в прошлом. – Слушай, ты в прошлый раз такое мыло хорошее доставал. Кончилось уже! Мисюсь, где ты? [И. Поволоцкая]. Употребление ФЕ Не пей вина, Гертруда! (У. Шекспир, «Гамлет») активизировалось благодаря песне Б. Гребенщикова «Не пей вина, Гертруда» (1995)) как ‘шутливо-назидательный совет не пить’: – Все перепились, что ли? Как ты сюда попала, Карпик?– Ты уже спрашивала. Я сказала, что дверь была открытой. – Проспала завтрак! Вот уж поистине, – не пей вина, Гертруда! [В. Платова].

Большой интерес представляют ФЕ, образованные от сложно-составных терминов, географических названий, памятников культуры и т.д. Здесь мы имеем случаи прямого образования переносного значения от денотата. Возьмем для примера географический термин Бермудский треугольник – ‘район в Атлантическом океане между Бермудскими островами, Поэрто-Рико и Флоридой, отличающийся необычайно трудными условиями для навигации’. Концептуальные признаки термина – место и опасность легли в основу значения ФН Бермудский треугольник ‘о крайне опасном месте, положении, где человеку грозит гибель, где он чувствует себя обреченным’: Десятилетие работы [Н. Кузнецовой].. в треугольнике Гладилин – Максимов – Аксенов. В этот треугольник без бронежилета не сунешься.. Так что бермудский треугольник вождей шестидесятничества – дело серьезное. [Л. Анненский]; Генпрокурор в нашей стране – это не звание и не должность. Это Бермудский треугольник между властью, законом и деньгами. Загадочным образом он поглощает всех, кто в нем оказывается. [Аргументы и факты, 2002]. На основе названия архитектурного памятника Пизанская башня образуется аналогичным образом ФН Пизанская башня. Высота башни, ее наклон и возможность падения определили формирование ее значений: 1. О высоком здании, давшем крен, готовом упасть. [Я] увидел двадцатипятиэтажку, прозванную в народе.. «Пизанской башней». Она была одной на весь город и печально знаменита.. Через полгода после сдачи дома выяснилось, что подобные высотки строить у нас нельзя, сданное в эксплуатацию сооружение.. вдруг дало крен вправо. [Т. Полякова]. 2. О каких-л. предметах, поставленных друг на друга и готовых упасть. [Лере] так не хочется разгребать еще одно место за столом, выстраивать из посуды пизанские башни, угрожающие вот-вот завалиться и засыпать всю кухню осколками. [Т. Устинова].

Одним из признаков вхождения ФН в язык является появление у них вариантов за счет синонимических замен глаголов, адъективных или адвербиальных словоформ, варьирования имен при сохранении у них общего значения. При этом ФН могут иметь эмоциональные или стилистические особенности, связанные с социальной сферой общения. Вот несколько примеров:

1. Варьирование глаголов. Вкалывать как папа Карло (‘очень много, до изнеможения работать, заниматься чем-л., разг.-сниж.’): – Я в Мюнхене разгружусь и начну на этого «Сименса» почти месяц по Германии, как папа Карло, вкалывать. [В. Кунин]. Вламывать / корячиться / пахать / как папа Карло (прост., неодобр.): – И вот мы корячимся как папы Карло, таскаем мешки в грузовик, мчимся на стройку. [Литературная газета, 2002]. Почему я должен пахать, как папа Карло, не спать, семью свою не видеть, колесить по стране, зарабатывать деньги, а не из государственных закромов их чистоганом выуживать, как лихоимцы-чиновники, и платить налоги? [Завтра, 1998]. Работать как папа Карло (разг.): Золушка работала, как папа Карло, мыла, чистила, скребла, перебирала мешки проса с золой. [Иностранец, 1999].

2. Варьирование форм существительных. Лиса Алиса / Алиска (‘о нечестном, лживом, старающемся с помощью обмана получить что-л. человеке’): Здесь такая авантюристка, такая лиса Алиса, которая просто упивается своим обманом. [Парламентская газета, 2005}. – Но имей в виду, лиса Алиска: даже у золотой рыбки было всего три желанья.. Так что аккуратней с просьбами-то. Не останься у разбитого корыта. [А. и С. Литвиновы]. Богатенький Буратино / Буратинка / Буратинчик (‘о том, кто имеет много денег’): Богатенький Буратинка из Махачкалы,.. он почти все время учебы снимал квартиру. [М. Баконина]. В среде студентов происходит такое же расслоение, как и во всем обществе. Нынче о студентах говорят либо «бедный студент», либо «богатенький Буратинчик». [Аргументы и факты, 1994].

3. Варьирование форм прилагательных. Простой / Прост / Простенький как мычание (Пренебр.): ‘совершенно простой, очевидный, элементарный’. Красивая ворожея все умела, но не умела чего-то простого, как мычание. Ей самой хотелось пойти к гадалке и узнать, что у нее не так? [Г. Щербакова]. Вы предлагаете для борьбы с экстремизмом простенькую, как мычание, программку. [Огонек, 2002].

Случаи варьирования разнообразны. Наиболее распространенный тип вариативности – усечение в разговорной речи исходной формы ФЕ. ФЕ Иванов, Петров, Сидоров (‘о самом обычном, любом человеке, об одном из многих лиц’) может выступать в форме Иванов, Петров: Армия живет по еще никем не отмененному закону под названием единоначалие. И никакой Иванов, Петров.. не вправе давать указания военным. [Известия, 1993]. У ФЕ Иван Иванович Иванов (‘о типичном представителе русской национальности, об одном из россиян ’) есть варианты Иван Иванович и Иван Иванов: Отмена национальности при существовании национальных образований будет явно направлена против интересов русской нации. В Татарии, например, будут татары и татарстанцы. А кто такой будет Иван Иванов? [Литературная Россия, 1994].

Частым примером усечения является потеря у ФЕ эпитета. У фраземы Маленький лорд Фаунтлерой в значении ‘о ребенке, юноше, который отличается аристократизмом, благородной внешностью, красотою’ существует вариант Лорд Фаунтлерой: [Андрей] сдал экзамены [в МГУ] и прошел без блата и протекций. Леонтина была уверена, что пройдет, потому что верила в своего мальчика. Он должен был удивить собою мир, дитя любви, маленький лорд Фаунтлерой из рода князей Апраксиных. [О. Кучкина]. Английский мальчик Доналд.. отвел рукой протянутый ему стакан и сказал: – Вы пейте. Я потом. Просто лорд Фаунтлерой.. Сашка, однако, посмотрел на лорда Фаунтлероя и сунул ложку в суп.. И впервые, кажется, в жизни съел еду не из своего списка. [Л. Улицкая].

Противоположным процессом является включение в состав ФЕ элемента, усиливающего его эмоциональность, выразительность. Например, у ФЕ Как Зоя Космодемьянская, имеющей значение ‘твердо, мужественно, не разглашая что-л., не соглашаясь на что-л. (держаться, вести себя и т.п.)’ (Антон Петрович, который, как Зоя Космодемьянская, сделал все, чтобы только не называть своего настоящего имени, рассказал о своем поварском труде в семье московского бизнесмена. [АиФ, 2001]) есть вариант Как Зоя Космодемьянская на допросе (Только аппарат КПРФ об итогах своих подсчетов молчит, как Зоя Космодемьянская на допросе. [Дуэль, 2000]). ФЕ Дядя Вася в значении ‘об обычном простом человеке’ имеет вариант Дядя Вася из соседнего подъезда: Встретила она и полюбила не простого дядю Васю из соседнего подъезда, а красавца, американского дирижера. [Антенна, 1999].

В некоторых случаях при замене имени в составе фраземы не происходит изменения значения и новая единица может рассматриваться как вариант основной. Так, фразема Пройти Крым и Рым в наше время получила новую форму: Пройти Крым и Рим. В старой единице название р. Рымник, при которой А.В. Суворов разбил армию турок, в сознании россиян заменилось сходным по звучанию словом Рим. Первоначальный образ стерся, героический элемент утратился, но «бывалость» лица осталась, поэтому новая единица сохранила значение старой: Михаил Сергеевич дал понять, что за эти годы стал жестче: «Я прошел Крым и Рим, побывал у черта в зубах и орешек теперь крепкий». [Смена, 1996]. Да, только так, пожалуй, и должен держать себя премьер, тертый жизнью и властью хозяйственник, крепкий мужик, в годах уже, прошедший Крым и Рим, – ему ли предаваться страстям, пороть политическую горячку? [Известия, 1998]. Обновление этой единицы привело к расшатыванию основной формы и сделало возможным инверсию входящих в нее имен, что было невозможным при старом звучании основной единицы, которая из-за утраты в современном языке значения слова «рым» воспринималась почти как идиома: – А сколько вы получаете? – вдруг спросила она. Лозенко усмехнулся, он ожидал подобного вопроса. Сразу было видно – девица прошла Рим и Крым. [П. Дашкова].

Развитие полисемии в современном употреблении ФЕ служит одним из показателей существования ФН. Новые значения имеют связь как с обозначаемой ими действительностью и вторичной номинацией, так и с внутриязыковым моментом – зависимостью значений от лексико-грамматической особенности формы единицы.

На основе крылатого выражения Боливар не вынесет двоих (цитата из рассказа О. Генри «Дороги, которые мы выбираем») образовалась ФЕ со значением ‘об отказе помочь кому-, чему-л., поделиться с кем-л. чем-л.; разделить участь кого-л.’: На смену основополагающим ценностям советского общества, таким как регулирующая роль государства, социальная защищенность, коллективизм, взаимовыручка, пришли стереотипы рыночной морали: безоглядная жажда наживы, человек человеку – волк, «Боливар не вынесет двоих» и т.д. и т.п. [Советская Россия, 2000]. Это очень убогая позиция, мораль типа «Боливар не вынесет двоих» никого не красит. [Труд, 2000]. Развитие вторичного значения этого выражения на основе внутренней формы сочетания идет двумя путями. Второе значение в публицистической речи имеет более конкретизированное, узкое значение: ‘об отказе помогать, спасать от краха, гибели какое-л. предприятие, фирму, отрасль промышленности, чтобы спасти другие’: Россия не способна в нынешней ситуации финансировать принципиально новые направления и разработки и одновременно содержать существующий ракетно-ядерный арсенал –  «Боливар не вынесет двоих». [Красная звезда, 1999]. А то, что «Боливар не вынесет двоих», потому что денег в региональных бюджетах не хватает, так то же региональные проблемы. [Парламентская газета, 2004]. Третье значение опирается, прежде всего, на экспрессию внутренней формы ФН в разговорной речи, а потому новизна содержания концентрируется не столько в отдельных семах единицы, сколько целиком во фразе, а потому присутствующая в двух значениях сема «отказ от помощи» отходит на второй план, и разговорный характер единицы и ироническая оценка позволяют сформироваться следующему значению: ‘нет, не хватает места кому-л. где-л.’. Больше всех не повезло Альберту Венедиктовичу, по причине не в меру расплывшихся телес, он вынужден был отправиться на охоту один. «Боливар не вынесет двоих», – мрачно пошутил матрос Гена, приставленный к адвокату в качестве штурмана. [В. Платова].

Сходное развитие значений обнаруживается у ФН Санта Барбара (от названия многосерийного американского телефильма): 1. О многосерийном фильме, изображающем постоянные конфликты, интриги внутри какого-л. коллектива, семьи и т.п. [Голливудские продюсеры испугались], что их дорогостоящие «санта-барбары» не выдержат конкуренции и начнут лопаться, как настоящие мыльные пузыри. [Известия, 2000]. 2. О постоянных интригах, конфликтах внутри какого-л. коллектива, семьи и т.п. Вся эта коммунальная «Санта-Барбара» меня порядком утомила. Никаких погонь, слежек и приключений – одна бытовуха. [М. Серова]. Ирина со своей «санта-барбарой» никому в Мерцалах не дает скучать. [Дочки-матери, 2001]. 3. О каком-л. нагромождении невероятных событий, ужасов и т.п. А мы кричали на него, что это он ее изнасиловал. Классная там была Санта-Барбара… [Г. Щербакова].

ФЕ Американские горки образовалась на основе термина, обозначающего увеселение в виде вагончика, резко и быстро продвигающегося вверх и вниз, под горку, вызывая шумный восторг едущих в нем. Сема «резкое движение вверх и вниз» лежит в основе полисемии этой единицы: 1. О неровной, с ухабами улице, дороге. Это же не улица, а настоящие американские горки. [Парламентская газета, 2001]. 2. О неустойчивом подъеме и падениях, сопровождающих протекание какого-л. дела, предприятия и т.п. Хуже обстоит дело в Европе, где подъем только начался и «американские горки» на биржах могут подорвать доверие инвесторов и потребителей. [Сегодня, 1997]. 3. О чьем-л. неопределенном состоянии, положении с постоянными резкими изменениями, скачками в поведении, настроении кого-л., зависящими от обстановки где-л., в чем-л. Работал он [полковник ФСБ] «под постоянным давлением». На износ, без выходных и праздников. А больше всего выматывали вечные «американские горки». То счет идет на минуты – то мучаешься от томительной неопределенности. [А. и С. Литвиновы]. Времена, в которые он жил, способствовали превращению жизни в «американские горки». [Коммерсантъ-Daily, 1999].

Пути образования и вхождения в язык ФН чрезвычайно разнообразны. Один из важных и частых случаев – отпочкование от концепта ряда концептуальных признаков, появление новых сем. Новое образное представление, опирающееся на один из признаков концепта, в таком случае рождает новую ФЕ, новое фразеологическое значение. Это можно проследить на примере ФЕ Вишневый сад и ФН Рубить / срубить вишневый сад, возникшего на его основе. Вишневый сад употребляется как символ ушедшей в прошлое, благополучной, уютной дворянской, усадебной жизни. Семема этой единицы «уход в прошлое, уничтожение» дала возможность появиться новой ФЕ с участием глагола «рубить». ФЕ Рубить (срубить, вырубить) вишневый сад имеет значение ‘уничтожать что-л. хорошо организованное, полезное и т.п., но не приносящее коммерческой выгоды’: Когда-то Удальцов [редактор «Литературки»] говорил: «Не хочется впускать сюда разнузданную коммерцию, не хочется рубить вишневый сад». [М. Подгородников]. Петербуржский нос морщится при сравнении войны с шоу, классический петербуржец воротит нос от пены дней – однако, представьте, мир на это не обращает внимания. Вишневый сад давно вырублен, площадь распродана и позастроена, цена сотки высока, земле не пустовать. [Час Пик, 2000]. В свою очередь, на основе ФЕ Рубить / срубить / вырубить вишневый сад образовалась единица Рубка / вырубка вишневого сада: Сам Хазанов, избежав увечий от падения деревьев во время рубки вишневого сада, уже привык к новому времени, «когда идеологией стали деньги», как привык быть «оппозиционером» в советские времена. [Известия, 2002]. Основательная европейская буржуазность на российской почве не привилась, только буржуАзия, которая подвержена сезонным метаморфозам и волевой вырубке, как и вишневый сад. [Б. Осадин].

Тот же процесс можно проследить на примере ФЕ Плач Ярославны, имеющей значение ‘выражение недовольства кем-, чем-л., о сетовании, неприятии кого-, чего-л.’ (ирон.) (ФЕ связана с текстом памятника древнерусской литературы «Слово о полку Игореве», в котором жена князя Игоря, Ярославна, оплакивает потерпевшего поражение и попавшего в плен мужа): Никакой вменяемой альтернативы такому экономическому курсу, кроме общего «плача Ярославны», никто почему-то не предложил. [Известия, 2004]. Отсюда – их лоббистские усилия и плач Ярославны на тему «Руки прочь от тарифов». [Ведомости, 2001]. Вторичны по отношению к данному фразеологизму следующие ФН: Исполнять / исполнить плач Ярославны ‘высказывать недовольство, жалобы, сетовать на кого-, что-л.’: Комиссия по городскому хозяйству призвала Горэлектротранс «не исполнять плач Ярославны», а внести конструктивные предложения по выходу из кризиса. [Час Пик, 2001]; Устраивать / устроить плач Ярославны: Не хочется устраивать очередной плач Ярославны по горькой судьбе отечественного товаропроизводителя. [Ведомости, 2001]; Стоит / стоял плач Ярославны ‘о выражении недовольства, возмущения кем-, чем-л.’: По словам Игоря Столярова, одного из руководителей языкового центра «Интенс», весь первый семестр, как правило, стоит «плач Ярославны»: плачет ребенок, плачут родители. [АиФ, 1998].

Приведенные выше примеры показали в основном отпочкование от ФЕ с предметным значением новых глагольных ФЕ, используемых в функции сказуемого. От именных фразем также могут образовываться и новые ФЕ, выступающие в функции определения. Так, от ФЕ Аль Капоне в значении ‘о мафиози’ (Сидя в редакторском кабинете, Владимир погружался в мечты и видел себя местным Аль Капоне. [Труд, 1999]) образовалась новая ФН Кто, что от Аль Капоне с адъективным значением ‘имеющий отношение к мафии, теневому бизнесу’: И бизнесмены от Аль Капоне на все сто используют восстановление статус-кво.. на тольяттинском автогиганте. [Эксперт, 1997].

Новые ФЕ могут возникать от соединения двух самостоятельных фразем. Например, ФЕ Кот Базилио и Лиса Алиса дали новую ФЕ Кот Базилио и Лиса Алиса в значении ‘о ловких мошенниках, вымогателях’: Влад соглашается, и Настя приводит план в действие. Игорь мирно спит в пансионате, а кот Базилио и Лиса Алиса шарят в его вещах. Ничего не найдено! [Д. Донцова]. Фраземы Шерлок Холмс и Доктор Ватсон образовали новую единицу Шерлок Холмс и Доктор Ватсон; а Дон Кихот и Санчо Панса – единицу Дон Кихот и Санчо Панса.

Появление новых ФЕ может быть обусловлено и гендерными причинами: потребностью создать единицы для обозначения лиц женского пола на базе фразем, обозначающих только лиц мужского пола. Это может быть осуществлено как грамматическим, так и лексическим путем. Примером грамматического образования может служить ФЕ Иванова, Петрова, Сидорова, произведенная от ФЕ Иванов, Петров, Сидоров: – Выйдя замуж, госпожа Титаренко, скорее всего, сменила фамилию, и сейчас она Иванова, Петрова, Сидорова. [Д. Донцова]. Лексическим путем созданы, например, следующие ФЕ: Комиссар Мегрэ в юбке от Комиссар Мегрэ и Поп Гапон в юбке от Поп Гапон (Российского зрителя ждет незабываемая встреча с настоящим комиссаром Мегрэ в юбке. [Мегаполис-Экспресс, 1998]. – Как она тебе? – наконец не выдержал Вадик. – Кто? – Да Клио! – Ничего особенного. – Я мстительно улыбнулась. Обыкновенная шлюха. Провокаторша. Поп Гапон в юбке. [В. Платова]).

В небольшом докладе невозможно было охватить весь материал, имеющийся в распоряжении его авторов, и представить все типы ФН с компонентами-именами собственными или же образованными от многокомпонентных имен собственных. Главная его цель – обратить внимание исследователей и составителей словарей на эту группу ФЕ, активно развивающуюся в настоящее время.

К СОДЕРЖАНИЮ
Вперед

[1] В «Словаре языка Пушкина» указания на оригинальный характер пушкинского словоупотребления даются далеко не во всех случаях, поскольку основной целью составителей было  «описать факты общенационального русского литературного языка» [10:10].

[2] Здесь и далее цит. по [11].

1 Статья написана в рамках проекта «Современный русский язык: система – норма – узус» (грант РГНФ № 04-04-00160а).

2 Сокращения: СОВ –  совершенный вид, НЕСОВ –  несовершенный вид; МАС – Словарь русского языка: В 4-х тт.  М., 1981.

[3] В говорах для этого глагола отмечаются более регулярные соотношения. Ср. купить – куплять, широко распространенное  в северных,  западных, южных, среднерусских, восточных  говорах [Словарь русских народных говоров]; купить – куповать в южных говорах [Словарь Даля]; сохранение архаичного двувидового купить в южных и северных говорах [Там же].

[4] Подробнее об этом см. [2 и 3].

Hosted by uCoz