Сложные слова в системе неологизмов

второй половины ХХ века и принципы их описания

С.В. Гудилова

sgudilova@mail.ru

Ульяновский государственный университет

Сложное слово, неологизмы, чистое сложение

This article represents the vast group of new formed Russian words. The author gives the possible principle of the description of compound neologisms on the example of derivatеs formed by pure combination.

Сложные слова активно пополняют лексический запас современного русского языка во всех его функциональных разновидностях. Сложение после аффиксации является одним из наиболее продуктивных способов словообразования. Этот вывод подтверждают результаты лингвистических исследований [1, 2, 3], а также изданные в последние годы словари, в частности «Словарь новых слов русского языка» [4], а также «Толковый словарь русского языка конца XX в.: Языковые изменения» [5] и другие лексикографические издания.

Активное включение сложных слов в русскую лексику, в свою очередь, подтверждает необходимость изучения особенностей семантики и структуры, а также законов образования сложных слов. Способность же языка образовывать сложные слова отражает особенности формируемой данным языком картины мира (о словообразовательных аспектах языковой картины мира см. [6, 7, 8]).

Кроме того, многие теоретические проблемы русской морфемики и словообразования решены в основном применительно к аффиксальным производным, без должного внимания к сложным словам, которые составляют неотъемлемую часть деривационной системы русского языка.

Материалом нашего исследования послужили данные «Словаря новых слов русского языка (середина 50-х – середина 80-х годов)» под редакцией Н.З. Котеловой [4] (в дальнейшем сокращенно: СНС), из которого методом сплошной выборки были извлечены все неологизмы, относящиеся к числу сложных слов. В итоге была сформирована картотека сложных слов, представляющая 3904 единицы хранения. С учетом того, что в словарь-источник включено около 10 000 слов, можно сразу же сделать вывод о том, что сложные слова составляют почти 40 % неологической русской лексики.

Сложные слова русского языка неоднородны по своей природе и являются особой, сложно организованной лексической подсистемой, требующей отдельного рассмотрения. Они образуют лексическое поле, которое на основании принципов его выделения названо морфолексическим. Морфолексическое поле формируется прежде всего на основании общности формальных (морфемных) показателей, а именно наличия в морфемной структуре слова более чем одной корневой морфемы [9:380].

Как любое поле, оно характеризуется центром (ядром) и периферией. Ядром морфолексической системы сложных слов служит особое словообразовательное поле сложных слов. Дериваты, принадлежащие данному словообразовательному полю, мотивируются несколькими производящими, а словообразовательным формантом является операционный дериватор – сложение элементов производящей базы (радиоанкета, впередсмотрящий, диван-кровать, СНГ), нередко в сочетании с аффиксальными дериваторами (мореплаватель, землекоп-ø).

Мы полагаем, что словообразовательное поле сложных слов не является моноцентрическим, что оно, в свою очередь, состоит из двух концентров (полей, которые являются субполями по отношению к общему словообразовательному полю сложных слов). Один концентр представлен сложными словами со свободными производящими основами (киномузыка, метропоезд), второй – производными с одним или несколькими связанными компонентами (спелеотерапия, батиплан) (о сложных неологизмах со связанными компонентами см. [10:273]).

Основной концентр словообразовательного поля сложных слов-неологизмов современного русского языка – это субполе собственно композитов, которое объединяет разные типы производных сложных слов. Центральный, или ядерный, сегмент субполя композитов– это весь многочисленный класс дериватов, образованных способом так называемого «чистого сложения». Под чистым сложением понимается объединение в составе производной основы нескольких производящих основ в полном (неусеченном) виде. Таковы композиты-неологизмы типа водопотребитель, допинг-контроль, кинокомпания. Приядерный сегмент поля образуется аббревиацией(СВ, ДНК).Следующая после приядерной, периферийная зона поля композитов включает два основных сегмента – ближнюю и дальнюю периферию поля.

Ближняя периферия – это дериваты-композиты, образованные способом сращения (фосфорсодержащий) и сложносоставным способом (костюм-платье, ракета-носитель). К дальней периферии поля относятся дериваты, образованные различными аффиксально-сложными способами: сложением с суффиксацией, сращением с суффиксацией и т.п.

Мы остановимся здесь на самом многочисленном классе слов, составляющих центральный, или ядерный, сегмент субполя композитов.

Классификация изучаемого нами материала осуществлена на основании комплекса собственно словообразовательных и отчасти грамматических признаков. Дериваты сгруппированы прежде всего по способам словообразования. Далее в рамках каждого из способов противопоставлены дериваты разных частей речи: существительные, прилагательные, глаголы, наречия. Внутри частеречных групп дериватов выделены словообразовательные типы (СТ) с учетом количественного – двух- и трехкомпонентные композиты – и частеречного соотношения производящих основ. В рамках СТ могут различаться семантические образцы с учетом (А) сочинительного или (Б) подчинительного характера связи объединяемых в составе деривата производящих основ. В рамках СТ обычно различаются также морфонологические модели данного типа.

Итак, общая характеристика неологизмов-сложений, т.е. дериватов, образованных способом чистого сложения, по данным СНС может быть представлена следующим образом.

Доля сложений (1204 примеров) от общего числа сложных образований, зафиксированных в СНС (3904 единицы), составляет 30,8 %. Из 1204 неологизмов-сложений, содержащихся в словнике СНС, 665 дериватов – имена существительные (льнолавсан, самоконтроль), 533 – прилагательные (алмазоподобный, оптово-розничный) и 6 являются глаголами (самоутверждаться, виброизолировать). Дериватов-наречий, образованных способом чистого сложения, СНС не фиксирует.

Все дериваты-сложения распределяются по 16 СТ, в том числе для имен прилагательных-неологизмов нами установлено 11 СТ, для существительных – 4 СТ и для глаголов – 1 СТ.

Двухкомпонентные СТ превалируют над трехкомпонентными: 12 и 4 соответственно. При этом из 12 двухкомпонентных СТ – 8 СТ адъективного сложения, 3 СТ субстантивного сложения, 1 СТ глагольного сложения. Трехкомпонентных словообразовательных типов втрое меньше: 3 СТ адъективного сложения, 1 СТ субстантивного сложения; трехкомпонентные глагольные сложения отсутствуют.

Самым продуктивным СТ среди неологизмов чистого сложения и наиболее продуктивным среди имен существительных является СТ_сущ.сл.-1: сущ. + сущ., содержащий 584 лексемы (из общего числа 665): водопотребитель, кинокомпания, и др. под. Среди имен прилагательных наивысшую продуктивность обнаруживает СТ_{прил.сл.}-3: прил. + прил., реализованный в 321 лексеме (при общем количестве 533 адъективных деривата): водно-моторный, оптово-розничный и др. под. Таким образом, в субстантивном сложении продуктивным оказывается СТ, в дериватах которого в качестве и начального, и опорного компонентов выступает имя существительное, а самый продуктивный СТ адъективного сложения реализован композитами, начальным и опорным компонентом которых является имя прилагательное. Такая закономерность, однако, не прослеживается в глагольном сложении, единственный СТ включает глагол только в качестве опорного компонента: СТ_{глал.сл.}-1: мест.-прил. + глаг. (самовозобновляться, саморегулировать и др. под.).

 При анализе типов семантических отношений между компонентами сложений-неологизмов нельзя не заметить значительно бóльшую продуктивность подчинительных отношений (семантический образец Б) в сравнении с сочинительными отношениями (семантический образец А): 957 и 249 дериватов соответственно. Сочинительные отношения между компонентами новообразований отмечены лишь в трех СТ, содержащих композиты обоих семантических образцов. Причем два из них – это уже отмеченные выше наиболее продуктивные СТ субстантивного (СТ_сущ.сл.-1: сущ. + сущ.) и адъективного (СТ_{прил.сл.}-3: прил. + прил.) сложения, третий – относительно малопродуктивный трехкомпонентный СТ, имеющий в качестве производящей базы имена прилагательные: сталепроволочно-канатный, учебно-научно-производственный. Следовательно, сочинительные отношения между компонентами менее продуктивны и возможны только при условии их частеречного тождества: сущ. + сущ., прил. + прил., прил. + прил. + прил.

Таким образом, комплексный подход к изучению многочисленного класса сложных неологизмов второй половины ХХ века позволяет решать важные проблемы, до сих пор фактически не рассмотренные с позиций современной теории морфемики и словообразования – принципы описания системы словообразовательных типов сложных слов-неологизмов и др.

 

Литература

1.      Василевская Е.А. Словосложение в русском языке. М., 1962.

2.      Лопатин В.В. Рождение слова. М., 1973.

3.      Земская Е.А. Словообразование как деятельность. М., 1992.

4.      Словарь новых слов русского языка (середина 50-х – середина 80-х годов) / Под ред. Н.З. Котеловой. СПб., 1995.

5.      Вендина Т.И. Русская языковая картина мира сквозь призму словообразования (макрокосм). М., 1998.

6.      Петрухина Е.В. Аспектуальные категории глагола в русском языке (в сопоставлении с чешским, словацким, польским и болгарским языками). М., 2000.

7.      Кубрякова Е.С. Язык и знание. М., 2004.

8.      Толковый словарь современного русского языка. Языковые изменения конца ХХ столетия / Под ред. Г.Н. Скляревской. М., 2001.

9.      Языкознание. Большой энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцева. 2-е изд. М., 1998.

10.  Гудилова С.В. Структура морфолексического поля сложных слов и продуктивные типы строения сложных слов-неологизмов со связанными компонентами // Русский язык: Исторические судьбы и современность. II Международный конгресс исследователей русского языка. Труды и материалы. М., 2004.

 

 

 

ТИПЫ НЕОЛОГИЧЕСКИХ СЛОВАРЕЙ или РАН и формирование их системности

Ю.Ф. Денисенко

Институт лингвистических исследований Российской академии наук

                                                                                                                                 

Неологизмы, лексические новации, неологические словари, неография, неология

This article is about such linguistic problems as appearance of autonomous sphere – lexicographic of novation, formation of neological dictionaries as well as their interaction and methods which perfect the system of these dictionaries.

 

Проблема осмысления нового в лексике существует со времени возникновения лексикографии. Наблюдения за новациями, их изучение идет параллельно с лексикографией, и эти явления обогащают друг друга. За трехвековой период развития русской лексикографии, считая с петровской эпохи, описание нового в лексическом составе прошло долгий путь от представления новаций в составе различных словарей или в качестве отдельных дополнений к ним до создания собственно неологических словарей. Неологическим можно считать уже «Лексикон вокабулам новым», но в нем представлены преимущественно заимствования из разных европейских языков, это по существу словарь иностранных слов, в нем отражен в основном один тип новаций. И только спустя два с половиной столетия после него появляются специальные неологические словари советского/постсоветского времени – собрания новаций максимального их разнообразия: 1) новообразований (возникших по экстралингвистическим и собственно лингвистическим причинам); 2) внешних заимствований (из других языков); 3) внутренних заимствований (из сфер национального языка – разговорной, просторечной, областной, жаргонной, профессиональной, – находящихся за рамками его письменной, литературной формы); 4) лексем, получивших семантические приращения, и 5) актуализировавшихся слов разных исторических периодов (последние две группы – в пределах литературного языка). Данная классификация сложилась в лексикологии в результате анализа словарной эмпирической базы, самих словарей, рецензий на них с петровского времени по Словарь Ушакова включительно (до начала 40-х гг. ХХ в.).

В пору завершения работы над БАС в середине 60-х гг. прошлого века в ЛОИЯ АН СССР возникает проект толкового словаря неологизмов: собрать то, что не могло быть представлено в БАС (и тем более в МАС). Идея задуманного словаря: презентовать неологизмы такого периода, когда новации ощущаются носителями языка в качестве новых; время создания такого словаря совпадает с периодом существования в языке отражаемых в нем слов. Тип словаря – исторический и синхронно-диахронный (Бодуэн де Куртенэ).

За 40-летний период (с 1964 г.) существования в Словарном отделе ИЛИ РАН Группы словарей новых слов создана система неологических словарей: 1) по материалам в пределах одного года (серия НРЛ); 2) по материалам в пределах одного десятилетия (серия НСЗ); 3) по материалам в пределах трех десятилетий (тип СНС). К этой триаде примыкает 4-й вид собраний неологической лексики – «Банк русских неологизмов», но это вторичное произведение по отношению к предыдущим: собрание представленных в них лексем в общем алфавите.

Параметры, предваряющие составление неологических словарей: 1) определенный хронологический срез в рамках современного периода; 2) дифференциальный принцип общего отбора: только новое в лексике, при этом новое понимается очень широко (по принципу «презумпции новизны»: все, что нельзя доказать, что оно старое, считается новым); 3) круг источников с широким привлечением прессы и самой современной литературы (по журнальным, обычно первым публикациям); 4) создание самостоятельной эмпирической базы для каждого типа словарей – в соответствии с их задачами. Электронная техника и электронные технологии до 2001 г. не применялись (хотя в первом неологическом словаре НСЗ-60 и позже в НСЗ-70 в предисловии высказывалось сожаление по поводу невозможности использования ЭВМ).

Параметры, заданные на составительском уровне, совпадают с параметрами словарей общего типа: 1) толковый тип; 2) иллюстративный материал в основной части словарной статьи – в виде цитат, с указанием источника; с небольшим отличием от общих словарей: речения приводятся в случаях, если они представлены в неологической картотеке в печатных источниках; 3) принципы лексикографирования; 4) наличие справочного отдела – для перечня предшествующих словарей, фиксирующих конкретную лексему.

Система неологических словарей не была задана одномоментно. Она складывалась на протяжении 25 лет, по мере последовательного создания словарей разных типов (под руководством и при участии в качестве составителя, редактора Н.З. Котеловой). Особенности системы станут понятны после характеристик каждого из типов неологических словарей.

1. Тип НСЗ («Новые слова и значения. Словарь-справочник по материалам прессы и литературы [такого-то десятилетия]»). Словари десятилетнего среза появились первыми; это основной вид продукции Группы неологии. Составлены НСЗ-60, -70, -80 и -90 (первые три опубликованы). Их суммарный объем 22 000 слов (слагается из соответствующих объемов отдельных книг: 3 500, 5 500, 6 200, 6 800).

Эти словари создавались на основе специально собранной неологической картотеки (ее отдельных частей, комплектуемых последовательно друг за другом в каждое из указанных в заголовках книг десятилетий); привлекались также материалы Большой словарной картотеки ИЛИ РАН – ее новые поступления. Предполагалось вначале составить словарь по материалам лишь нескольких лет; для первой книги сплошному обследованию подверглись источники 1965–1967 гг. и дополнительному – 1964 и 1968 гг. (всего за 5 лет). По такому же принципу организован второй словарь типа: 1973–1975 – годы сплошного обследования и 1972, 1976 – дополнительного (тоже 5 лет). Элемент названия этих лексических собраний «...60-х гг.» и «...70-х гг.» означает «в пределах соответствующего десятилетия». Естественным путем сложилась периодичность по десятилетиям, словари третий и четвертый этого типа, для которых обследовались материалы нескольких лет по сплошному варианту (соответственно 1986–1988, 1995–1997 гг.), но всех остальных лет периода – по дополнительному, в полной мере являются словарями обозначенного в названии всего десятилетия. (Хотя так и не появился десятилетний словарь с обследованием всех лет своего периода по сплошному варианту.) Действительно, десятилетний период – достаточно продолжительное время для собирания новаций и их оценки; и вместе с тем он не столь большой, чтобы растянуть на долгие годы процессы создания и публикации словарей. Собрания лексики десятилетнего среза – удачно найденный по хронологическому периоду тип, жанр и т.п. По десятилетним периодам оцениваются исторические, общественно-политические, культурные, научные и др. процессы.

Общие черты десятилетних словарей со словарями общего типа: 1) при отборе словника не берутся слова однократной фиксации (за редким исключением; они не признаются узуальными; причем узуальность понимается прежде всего как воспроизводимость, частотность конкретной лексемы), индивидуально-авторские и окказиональные образования (не являющиеся общим достоянием); 2) применяется критерий нормативности, но с понижением планки этой нормативности (данное явление усиливается к концу столетия).

Существенные отличия от словарей общего типа: 1) обозначение жанра – словарь-справочник – расширяет круг лексики производной, специальной, нормативно ограниченной (стилистически маркированной), на которую в общих словарях (напр., БАС, МАС) введены значительные ограничения; 2) констатация в заголовке словарей «по материалам прессы и литературы» и осуществление соответствующего отбора источников новаций способствуют появлению в неологических словарях разрядов слов «на злобу дня», каких не было со времен Словаря Ушакова; 3) увеличивается комментарийная часть – лингвистическая, энциклопедическая, культурно-историческая и т.п.; 4) применяется развернутое цитирование (с точки зрения общей лексикографии есть пространные, с «избыточной» информацией цитаты), в иллюстративном материале важны все дополнительные и косвенные элементы энциклопедического характера, что способствует пониманию значения, стилистической окрашенности слова и т.п.; 5) справочный отдел пополняется перечнем других источников (кроме цитируемых) с короткими контекстами, что показывает широту употребительности лексемы, характер ее сочетаемости и т.п.

Выстраивание особенностей каждого из словарей показывает движение десятилетних неологических словарей к большей самостоятельности и своеобразию:    1) НСЗ-60 создавался как дополнение к словарям общего типа, НСЗ-70 и последующие отказываются от такой зависимости, заявляют о своей автономности; 2) в НСЗ-70 ослабевают позиции консерватизма и пуризма в отношении внутренних заимствований, что характеризует в большей степени и последующие десятилетники; 3) самое главное новшество – появление в НСЗ-70 в справочной части словарной статьи словообразовательно-этимологической строки; вместе с толкованием это создает каркас словарной статьи, вносит общие языковые значения корня, аффикса или аффиксоида, исходного значения слова и т.п., обнажает словообразовательные, семантические связи; этот прием очень важен, поскольку 80–90% словников неологических словарей составляют производные образования (причем нередко раньше появляются дериваты непервого ряда); данная особенность после НСЗ-70 станет присуща всем последующим десятилетникам и неологическим словарям других типов.

2. Тип НРЛ («Новое в русской лексике. Словарные материалы [такого-то года]»). Появляется с выпуска 1977 г. (после 13 лет работы Группы словарей новых слов, после завершения НСЗ-70, хронологический срез которого заканчивается 1976 г.). Цель этого типа показать по возможности объективно и максимально полно «поток стихийной языковой жизни, изменения и вхождения во всем многообразии» [Из предисловия к НРЛ-77].

Общие черты выпусков НРЛ совпадают с приемами других типов неологических словарей (в отборе лексики, способах лексикографирования, в наличии справочного отдела в конце словарной статьи).

Отличительные особенности выпусков НРЛ от неологических словарей других типов: 1) самая существенная – отбор лексики только по принципу новизны, без учета ее употребительности (узуальности) и нормативного критерия; 2) подача индивидуально-авторских новаций особым образом (заголовок более мелким шрифтом в уголковых скобках); 3) структурная новизна: кроме основной части выпуска словаря появляется вторая часть – список слов без описания / с неполным описанием (с 1979 г. указывается источник к слову, c 1980 г. – также короткая цитата), что вызвано экстралингвистическими причинами (дать большее число новаций в рамках жесткого объема каждого выпуска). Первая из указанных особенностей сделала выпуски НРЛ оригинальными, самобытными и наиболее информативными в отношении показа неогенных потенций языка; по мнению Е.А. Земской, в ежегодных словарях отражается «общая картина словопроизводства нашего времени» [Словообразование как деятельность. М., 1992. С. 40].

Тип словаря ежегодного среза был найден сразу; менялось только отношение к внутренним заимствованиям (напр., к областной лексике) – в сторону большего отражения. Создано 19 выпусков серии за 1977–1995 гг.; материалы к 20-му выпуску за 1996 г. существуют в картотечном виде. Объем материала 19 выпусков НРЛ (т.е. почти за 20 лет) – около 70000 слов.

Выпуски делятся на три группы по отражению в них интенсивности потока неологизмов (в пределах своих хронологических срезов и круга источников; в направлении убывания):

1) с самостоятельной, максимально полной выборкой; это традиционные, котеловские, ежегодники с 1977 по 1987 г. (за исключением книги за 1983 г.) по 10 постоянным источникам (газеты и журналы) за 4 месяца (в 1-м выпуске – 3); примыкающие к ним ежегодники других редакторов за 1989, 1990 гг., которые составлялись с некоторым промежутком лет от описываемого года по автономным картотекам – с применением такой же методики; временной период и количество источников для первого из них такое же, для второго – 5 месяцев (3 с выборкой по основному варианту, 2 – по дополнительному) и 14 источников;

2) с самостоятельной неполной выборкой, но без какого-либо отбора лексем; это книга 1983 г., созданная по расширенному кругу источников, – по 10 прежним и 22 дополнительным газетам и журналам в пределах всего года; кроме этого в ней даются отобранные по такой же свободной программе дополнения к ежегодникам 1980, 1981 и 1982 гг.; Н.З. Котелова не видела больших отличий материалов в выпусках первой и второй групп; важен сам подход к представлению неологизмов: охватить все разнообразие их типов без какого-либо отсева или предпочтения;

3) с несамостоятельной выборкой – заимствованной из неологической картотеки, которая создавалась с определенным ограничением – невниманием к заведомо редким, окказиональным лексемам; это книги 1988, 1992–1995 гг., которые составлялись, как и выпуски 1988 и 1990 гг., ретроспективно, но только по материалам картотеки за 80-е и 90-е гг., создаваемой по весьма широкому списку источников для собраний узуальной лексики; выпуски 1988, 1992 и 1993 гг. отражают лексику в пределах всего года, остальные – четырех месяцев.

Выпуск 1991 г. возник на базе смешанного типа (наполовину по картотеке 90-х гг., наполовину по самостоятельной выборке из книг и журналов указанного года), круг источников в нем расширен до 75, хронологического ограничения в пределах года нет; в части материалов он принадлежит ко второй группе, в части – к третьей. В период издательского цикла редакторы выпусков 1991, 1993 и 1994 гг. пополнили их словники довыборкой лексем (не учтенных создателями картотеки 90-х гг.) – из задействованного в этих книгах картотечного цитатного материала, что способствовало отражению в названных книгах хотя бы части стихийных образований своего года; в понимании методики все они традиционны (с рядом частных особенностей).

12 выпусков НРЛ отражают новации в пределах 3–5 месяцев года с колебанием объема от 1820 слов (в НРЛ-77) до 6100 (в НРЛ-90); средний объем четырехмесячного выпуска котеловской группы (для НРЛ-81, -82, -84) около 3890 слов. 7 выпусков серии представляют лексику всего годичного периода с колебанием словника от 1151 единицы (за 1983 г. в НРЛ-83) до 4920 (в НРЛ-91). Наибольший объем дали: выпуск по материалам более сплошного обследования 14 источников за 5 месяцев и выпуск по материалам выборочно-сплошного обследования 75 источников в пределах года. Все эти сопоставления свидетельствуют (кроме различия источников по содержанию в них новаций за разные годы, разного подхода к полноте выборки и т.п.) также о различной объективности самой выборки. Объективизация и оптимизация последней возможна, вероятно, при автоматизации поисков новаций (это задача неблизкого будущего). При продемонстрированной вариативности отражения потока, напора новаций в обследованных источниках ежегодные выпуски отразили все виды неологизмов, основные словообразовательные модели, задействованные при создании новых лексем.

Если сравнить лексический объем НСЗ-80 и лексический объем выпусков НРЛ за 1980-е гг., получим пропорцию 1:6,4. То есть ежегодные выпуски для десятилетнего исторического среза дали материала в 6 раз больше, чем десятилетний словарь. Это стало возможным по ряду причин: 1) выборка для ежегодных выпусков более детальна; 2) главным образом в результате разных принципов отбора слов (без учета узуальности и нормативности, с допущением ряда собственных имен и производных от них в ежегодных словарях); 3) из-за отсутствия адекватной базы данных для выявления, отсева неологизмов (и словари, и картотеки предшествующего периода далеко не полны в отражении главных разрядов лексем неологических словарей – дериватов и композитов). Наряду с работой по созданию неологических словарей, и прежде всего словарей ежегодного среза, важно также пополнение базы данных для сортировки лексического материала при вычленении нового, ее автоматизация (что также является задачей отдаленного времени). При теперешней технологии отсева велико количество слов предполагаемой новизны.

Материал ежегодных выпусков используется в неологических словарях других типов, но это использование очень неравномерно: примеры из выпусков 1977–1979 гг. приведены только в предисловии к НСЗ-70 (поскольку его хронологический срез заканчивается 1976 г.); материалы выпусков 1977–1987 гг. даны в НСЗ-80 (60% словарных статей этого издания имеют в справочном отделе ссылки на ежегодные словари; но факты выпусков 1977–1979 гг. представлены только в справочном отделе, так как предшествуют хронологическому срезу данного десятилетника; а выпуски 1988 и 1989 гг. были составлены после создания НСЗ-80); материалы выпусков 1988–1995 гг. даны в НСЗ-90, причем из книг 1988 и 1989 гг. только в справочном отделе – как предшествующие его хронологическому срезу (для второй половины 90-х гг. ежегодных словарей нет); материалы выпусков 1977–1983 гг. (в предисловии отмечается также и 1984 г.) представлены частично в СНС (в соответствии с принципом отбора слов в этом словаре), они покрывают лишь последнюю четверть его хронологического периода. Как очевидно, полного взаимодействия ежегодных выпусков со словарями других типов еще не достигнуто; наиболее приближается к «идеалу» только НСЗ-80.

3. Тип СНС («Словарь новых слов русского языка [30-летнего периода]»). 30 лет – максимальный срок, когда новации ощущаются в качестве новых применяющими их поколениями: родителей, детей, внуков. Опубликован в 1995 г. (хотя составлен на 8 лет ранее, задержалось издание). Словарь выборочно сводный с дополнениями: его источниками стали НСЗ-60, НСЗ-70, НРЛ с 1977 по 1983 г., дополнительная выборка из литературных произведений разных жанров и прессы – для промежуточных периодов между контрольными срезами, между десятилетиями и отдельными годами (НСЗ-80 в части своих материалов 1980–1983 гг. источником СНС не мог стать, поскольку создавался после завершения этого сводного словаря; однако часть его картотечной базы, собранная к началу работы над СНС, была задействована в последнем). Объем более 12000 слов. Тип представлен одной книгой. По данному образцу могут быть составлены другие сводные словари, напр., «Словарь неологизмов русского языка 1985–1991 гг. (периода перестройки)», «Словарь… 90-х гг. ХХ в. – 20-х гг. XXI в. (послеперестроечного периода)» (прежде всего как сводные, объединяющие ряд других неологических словарей).

Отбор лексики (более половины которой прошли свои отборы в неологических словарях – источниках СНС) по критерию большей закрепленности и жизнеспособности в языке – лексики, которая в пределах хронологического среза стала принадлежностью литературного языка. Значительное внимание уделено нормативному аспекту; вся лексика узуальна.

По отношению к НРЛ и НСЗ тип неологических словарей СНС является прямым их продолжением прежде всего в хронологическом аспекте (представляет лексику более широкого исторического периода); по отношению к словарям НСЗ тип СНС является частичным их продолжением в плане сводного аспекта (вбирает в себя лексику НРЛ, как и самих НСЗ). Однако в отборе лексики СНС противостоит не только НРЛ (включает в свой состав лишь воспроизводимые новации), но и НСЗ (включает из узуальных новаций лишь вошедшие в литературную орбиту языка), что обусловливает его особость – однопараметровый подвид.

4. Анализ системы неологических словарей ИЛИ РАН. Все словари отражают максимальное разнообразие – 5 видов новаций (названных в начале публикации) по разным хронологическим срезам (в пределах года, десятилетия, тридцатилетия). Три типа неологических словарей отражают динамику пополнения и самих лексических новаций в письменной сфере национального языка – от появления до освоения (узуализации) и далее – до вхождения в литературный язык; в трехчленной совокупности словарей Н.З. Котеловой было найдено золотое сечение неографии. Главное достоинство рассматриваемых словарей – устремленность по вектору новизны, что обеспечило большие объемы собранных в них неологизмов; этому способствовали также выбор самых мобильных в отражении новаций источников и система хронологических срезов.

Неодномоментная заданность системы анализируемых неологических словарей, длительность становления первого типа, вариативность особенностей второго типа, не до конца сложившееся взаимодействие типов внутри системы обусловили ряд недостаточной слаженности, неточности и т.п. самой системы в целом: 1) хорошо сопоставимы материалы ежегодников котеловского цикла (кроме выпуска 1983 г.) с одинаковыми хронологическим срезом и количеством источников (заметим, что источники одни и те же, только за разные годы); сравнения же с другими выпусками уже могут быть только относительными (разные срезы, неравное число источников, меняющийся их состав, варьирующаяся плотность выборки); 2) неравномерное, неполное и неадекватное собранному материалу использование ежегодных выпусков в словарях разных типов делает достаточно приблизительным анализ динамики новаций в словарях первого и третьего типов, но необычайно интересны все сопоставления лексики в массиве самих словарей второго типа – в ежегодных выпусках, фиксирующих поступательные изменения от года к году; на материале десятилетних словарей такие подвижки не столь ярки в силу значительно меньшего их объема; 3) прерывистость срезов увеличивает неточность многих датировок появления новаций, затрудняет применение статистических методов; 4) много неясного в отношении даваемых ежегодниками слов однократной фиксации: определенная (незначительная по количеству) их часть представлена в НСЗ и СНС (следовательно, в ежегодных выпусках она оставалась с непроясненной узуальностью), но большая – остается незадействованной в словарях, нужны поиски приемов и способов проявления узуальности (один из них, напр., – рассмотрение слова однократной фиксации в кругу однокорневых образований – с выявлением потенциальной узуальности); все НСЗ и СНС значительно потеряли от того, что в них минимально задействована потенциально-узуальная лексика. В текущем десятилетии такая лексика получает определенные «дотации» из Интернета, системы Integrum и проясняет свою узуальность (о чем говорится в докладе Т.Н. Буцевой).

5. Перспективы составления неологических словарей. Главное направление в наступившем десятилетии – превращение ежегодных выпусков (или ежегодных порций выявления и отсева лексических новаций) в базовый вид работы; на основании последовательного погодного обследования создание сводных словарей разных хронологических срезов – прежде всего, конечно, десятилетних периодов, разной отраслевой, параметровой направленности и т.п. Только в таком случае найденные свойства и особенности разных словарей и самой системы таких словарей получат наиболее адекватное воплощение.

Группа неологических словарей перешла с 2001 г. на компьютерные методы создания части картотеки и самих словарей; однако новые технологические возможности не должны привести к поглощению или игнорированию найденных особенностей неографии в системности отбора всех видов новаций, их лексикографической обработки и возможностей не только сопоставимости словарей разных типов, но и применения статистических приемов анализа.

 

 

Условные обозначения

БАС – Словарь современного русского литературного языка: В 17 т. М.; Л., 1948 1965.

МАС – Словарь русского языка: В 4 т. М., 1957 – 1961.

НРЛ – Новое в русской лексике: Словарные материалы-…[год]. Вып. 1977 – 1984 гг. М., 1979 – 1989; вып 1985 – 1992, 1994 гг. СПб., 1996 – 2006; вып. 1993 г. в процессе издания; вып. 1995 г. сдан в печать.

НСЗ (НСЗ-60, НСЗ-70, НСЗ-80, НСЗ-90) – Новые слова и значения. Словарь-справочник по материалам прессы и литературы 60-х годов. М., 1974; …70-х годов. М., 1984; …80-х годов. СПб., 1997; …90-х годов (в стадии редподготовки).

Словарь Ушакова – Толковый словарь русского языка: В 4-х т. / Под ред. Д.Н. Ушакова. М., 1934 – 1940.

СНС – Словарь новых слов русского языка (середина 50-х – середина 80-х гг.). СПб., 1995.

 

Литература

Котелова Н.З., Сорокин Ю.С. Предисловие // НСЗ-60. С. 5 – 15.

Котелова Н.З. 1) Предисловие // НРЛ-77. М., 1980. С. 3 – 9. – Оно повторяется в последующих выпусках серии по 1982 г. включительно; 2) Проект Словаря новых слов русского языка. Л., 1982; 3) Банк русских неологизмов // Новые слова и словари новых слов. Л., 1983. С. 158 – 222; 4) Первый опыт лексикографического описания русских неологизмов // Новые слова и словари новых слов. Л., 1978. С. 8–9; 5) Предисловие // НСЗ-70. С. 3 – 13; 6) Предисловие // НРЛ-83. М., 1987. С. 1; 7) Из предисловий к выпускам серии «Новое в русской лексике» // Там же. С. 4 – 6. – Эта компиляция из предисловий к НРЛ-77, -78, -79 и -82 – об основных особенностях серии – будет повторяться во всех последующих выпусках; 8) Теоретические аспекты лексикографического описания новых слов // Советская лексикография. М., 1988. С. 46 – 63; 9) Содержание и состав словаря новых слов // СНС. С. 5 – 13.

Левашов Е.А. 1) «Толковый словарь русского языка» под ред. проф. Д.Н. Ушакова. Слова с пометой «новое» // Новые слова и словари новых слов. Л., 1990. С. 106 – 130; 2) От редактора // НРЛ-88. СПб., 1996. С. 3 – 6; 3) От редактора // НСЗ-80. С. 3 – 4; 4) От редактора // НРЛ-92. СПб., 2004. С. 5 – 9.

Денисенко Ю.Ф. 1) Предисловие // НРЛ-85. СПб., 1996. С. 6 – 7; 2) Послесловие // НРЛ-87. СПб., 1996. С. 348 – 351; 3) Неявная узуальность и неография // Материалы XXX межвузовской научно-методической конференции. Вып. 20: секция Лексикологии и Лексикографии (Русско-славянский цикл). СПбГУ, 2001. С. 31 – 36; 4) Узуальность и словообразование в неографии // Материалы ХХХII международной филологической конференции. Вып. 16: Лексикология; Лексикография (Русско-славянский цикл). СПбГУ, 2003. С. 21 – 24; 5) Предисловие // НРЛ-91. СПб., 2005. С. 3 – 12; 6) Предисловие // НРЛ-94. СПб., 2006. С. 3 – 14.

Денисенко Ю.Ф., Буцева Т.Н. 1) Банк неологизмов русского языка. 1985 – 1991. Проект // Новые слова и словари новых слов. СПб., 1997. С. 17 – 36; 2) Единичное и узуальное в практике неографии: итоги и перспективы // Материалы ХХVII межвузовской научно-методической конференции. Вып. 9: Лексикология; Лексикография; Фразеология. Ч. 1. СПбГУ, 1999. С. 12 – 19.

Алаторцева С.И. 1) Словари новых слов русского языка // История русской лексикографии. СПб., 1998. С. 485 – 503; 2) Русская неология и неография (современное состояние и перспективы). СПб., 1998.

Соловьев Н.В. От редактора // НРЛ-89. СПб., 2001. С. 3 – 5.

Буцева Т.Н. 1) Предисловие // НРЛ-90. СПб., 2004. С. 3 – 6; 2) Картотечная база словарей новых слов // Труды Института лингвистических исследований. Т. 1. Ч. 3. СПб., 2003. С. 95 – 102. 3) Русская академическая неография // Актуальные вопросы исторической лексикографии и лексикологии. СПб., 2005. С. 48 – 59.

 

ВОПРОС ОБ ОККАЗИОНАЛЬНОМ СЛОВОТВОРЧЕСТВЕ В РИФМОВАННЫХ СТРОКАХ

(НА МАТЕРИАЛЕ АКЧИМСКОГО СЛОВАРЯ)

О.О. Заугольная

tri-krin@rambler.ru

Пермский государственный университет

 

Рифмованные строки, словарь говора, лексические окказионализмы

Teams and authors creating different kinds of dictionaries deal with a problem of differing common, individual and occasional lexic. In the process of working at the Village of Akchim dictionary articles we made a card-index of rhymes with an occasional lexic. We picked out types of occasional word-creation in rhymed lines. Occasionalismes made with rhyme have all chances to be a very productive way of word-creation.

 

Коллективы и авторы, которые работают над созданием словарей любого типа, неизбежно сталкиваются с проблемой разграничения общеупотребительной и индивидуальной, окказиональной лексики. Наиболее остро эта проблема встает перед составителями словарей народных говоров, так как они имеют дело с живой разговорной речью.

Окказиональная лексика обычно не включается в словари общего типа (за исключением словарей языка писателей). В то же время ее изучение представляет большой интерес для лингвистов, потому что в ней проявляются потенциальные возможности языка, закономерности образования новых слов и т.п.

В словаре говора д. Акчим, над которым работает коллектив лингвистов Пермского государственного университета, индивидуальные слова выделяются в отдельную картотеку, материалы которой предполагается дать отдельным приложением к последнему выпуску словаря.

В ходе изучения нами феномена «рифмованных строк» на материале картотеки д. Акчим было отмечено, что часть этих рифмованных строк представляет собой рифму общеупотребительного слова (как литературного, так и диалектного) и слова окказионального, либо из двух окказиональных слов.

Для того чтобы понять природу данного явления, укажем некоторые особенности окказионализмов. А.Г. Лыков приводит признаки, из которых следует, что окказиональное слово – речевая экспрессивная единица, обладающая свойствами невоспроизводимости (творимости), ненормативности, номинативной факультативности и словообразовательной производности [3:11].

Обязательная экспрессивность (выразительно-изобразительные качества речи, отличающие ее от обычной и придающие ей образность и эмоциональную окрашенность.) – характернейшая черта окказиональных слов. Это их сквозной признак, в отличие от слов канонических, для большей части которых экспрессивность не свойственна.

Узуальные слова в совокупности составляют стабильную часть словаря; они регулярно воспроизводятся владеющими литературным языком, связаны системными отношениями, имеют общепринятое значение; они прошли отбор, они – норма. Окказиональные слова противостоят узуальным словам по всем этим признакам. Наиболее яркими представителями окказионализмов являются лексические окказионализмы.

Лексические окказионализмы – это слова, существующие в речи одного лица или группы лиц и не обладающие регулярной воспроизводимостью в современном литературном языке.

Е.К. Чиркова приводит критерии отграничения окказиональных слов от новых слов литературного языка. Так, окказионализмами надо считать те новые слова, которые:

1. нерегулярно воспроизводятся в сходных неспециальных контекстах;
2. мотивированы контекстом и речевой ситуацией;
3. обладают окказиональной словообразовательной структурой;
4. употребляются одновременно с недифференцированными по значению дублетами [5:97].

В случае с рифмованными строками особое внимание необходимо уделить мотивированности окказионализмов. Частный случай мотивированности речевой ситуацией – языковая игра как особый способ завладеть вниманием, вызвать интерес и проявить собственное эмоциональное отношение к предмету разговора.

В процессе работы над словарными статьями для полного словаря говора д. Акчим нами была составлена картотека таких рифм с окказиональной лексикой. Картотека составлялась по полевым записям акчимского говора, поэтому в нее брались лишь сочетания с точной рифмой.

Ряд слов в нашей картотеке был создан по схеме корень + суффикс. Нормативный корень дает обобщенное значение, с помощью суффикса возникает рифмовка. В результате появляется окказиональное слово с «выветренным» значением.

Ср.: Каку юбку сшили: вот эстоль долочка, вот эстоль широчка, тьфу!

Загорел весь пеганой – пеганко-таганко.

Часто такие окказиональные слова рождаются в процессе рифмовки с нормативными, общерусскими словами.

Ср.: Палкой все вымешаю: палочкой-мешалочкой.

Дружок мой товарищок.

Кроме того, были отмечены окказиональные слова по употреблению ударения:

бритой – объелся бритвой.

В ряде случаев слово приобрело окказиональное значение непосредственно в данном контексте. Ср.: Пела, пела, поспевала, наконец-то голосу не стало...

Отдельно мы выделили слова, образованные по созвучию дополнением к общепринятому слову: нярчунья-плаксунья, малец-палец, шалуха-балуха, шпагатик-богатик, тварька-Марька, палки-ухалки, шуры-муры, сестрица-пестрица, петух-лепетух и пр.

В ряде случаев у новообразованного слова можно выделить его семантику (петух-лепетух – петух, который «лепечет», бормочет); чаще же функцией такого слова является только экспрессивная, можно даже сказать, поэтическая.

Зафиксированная в акчимском говоре окказиональная лексика очень многообразна, но все слова можно, по мнению Л.К. Андреевой, разделить на 3 группы:

1. Окказиональная лексика, наличие которой обусловлено самой сущностью языка, тем, что при объективном существовании общих категорий, общеупотребительных слов и их значений всегда остается место для индивидуального словотворчества и словоупотребления. К этому типу относятся слова, образованные в процессе речи по имеющимся словообразовательным моделям.

Индивидуальное словотворчество может проявляться также в том, что человек выражает свое эмоциональное отношение к чему-либо не общепринятыми в говоре средствами.

Иногда слово образуется просто по созвучию (шпагатик-богатик).

2. Слова, наличие которых обусловлено тем, что современный говор – это не замкнутая, изолированная система. Слова литературного языка, имеющиеся в пассивном запасе школьников и некоторых грамотных людей и обозначающие неактуальные для жизни коллектива понятия, случайно известные едичным представителям традиционного говора, мы относим к окказиональной лексике.

Ср.: У тебя где-ко витамины были. Это не глюкозы, а абрикосы.

3. Связанные с бытованием в говоре произведения устного народного творчества, где есть слова, которые постоянно воспроизводятся только в составе определенного произведения, но лишены понятийного значения [1:11].

Рифма возникает в речи непроизвольно. Например, ряд окказионализмов можно интерпретировать как факты «украшения» речи, игры словом. Вот что отмечают диалектологи – авторы Акчимского словаря: «Так в очень добродушном настрое носительница говора заметила: «Шпагатом завязывают» и тут же проронила – пропела: «Шпагатик-богатик». – «Почему богатик?» – искренне удивился диалектолог. «Да так уж это я назвала», – последовал ответ. И было похоже, что диалектоноситель просто выразила так свое хорошее настроение» [4:155].

Таким образом, мы выделяем следующие типы окказионального словотворчества в рифмованных строках:

1. Двухкомпонентные единицы.

2. Ситуативные речевые созвучия.

При этом двухкомпонентные единицы делятся на структуры, один или оба компонента которых, рассматриваемые изолированно друг от друга, не имеют самостоятельного значения, и структуры, один компонент в которых представляет собой узуальное слово.

В народе очень чуткое чувство рифмы, ритма. Рифма в обиходной речи не случайна, вероятно поэтому в процессе импровизированного рифмотворчества рождаются новые слова. В речи нередко появляются окказиональные слова в процессе создания «рифмованных строк», непроизвольного рифмования для придания речи большей экспрессии, эмоциональности. Таким образом, одной из причин появления ряда окказионализмов можно считать словесную игру с рифмой, «рифмованные строки» живой обиходной речи.

Учитывая современное состояние лексической системы русского языка, которая фактически сняла все ограничения для образования новых единиц и характеризуется открытостью и динамизмом, можно утверждать, что образование окказионализмов с помощью рифмы имеет все шансы быть продуктивным. Чаще окказиональные образования возникают в устной речи, обладающей большими выразительными способностями.

 

Литература

1. Андреева Л.К. О разграничении общеупотребительной и окказиональной лексики при работе над опытом полного словаря одной деревни // Актуальные проблемы лексикологии и лексикографии. Пермь, 1972.
2. Габинская О.А. Типология причин словотворчества. Воронеж, 1981.
3. Лыков А.Г. Современная русская лексикология (русское окказиональное слово). М., 1976.
4. Скитова Ф.Л., Потапова Н.П. Проявление синхронной динамики в окказиональной лексике // Живое слово в русской речи Прикамья. Пермь, 1993.
5. Чиркова Е.К. О критериях отграничения окказиональных слов от новых слов литературного языка // Современная русская лексикография. Л., 1975.