Лексические новации в пространстве дискурса

Н.Е. Сулименко

РГПУ им. А.И.Герцена

 

Дискурс, новации, новообразования, художественный текст, уровни структуры, интерпретация

The article deals with influence of various discource practices over creation and use of innovation in fiction text, as well with influence of its structural elements over further interpretation of the innovation.

 

Рекламный дискурс в сфере СМИ служит одним из основных «поставщиков» лексических новаций, активно используемых в различных дискурсивных практиках и подвергаемых модификациям в соответствии с теми или иными стратегиями и типами знания, востребованными этими практиками. Взаимопроникновение дискурсов особенно ощутимо в художественном тексте с первичной для него эстетической функцией, позволяющей ввести их ансамбль в широкое открытое пространство культуры.

Объектом нашего исследования в заданных ориентациях послужил текст произведения В. Пелевина «Generation «П» [2], в лексической структуре которого представлены и те новообразования, которые зафиксированы неологическими изданиями, включая явления семантической деривации, и те, которые стали авторскими «брэндами». При этом приоритетная роль в лексическом структурировании текста отводится новациям рекламного дискурса, обращение к которому мотивировано всеми элементами композиционной структуры художественного текста: темой, сюжетом, типами повествования, замыслом, образным заданием, совокупностью жанрово-стилевых приемов и т.д.

Так, согласно авторской мысли, одной из визитных карточек западного мира в отечественном сознании оказался клип, рекламирующий «Пепси-колу», который, как отмечали многие исследователи, стал поворотной точкой в развитии всей мировой культуры… Для нас важно только то, что окончательным символом поколения «П» стала обезьяна на джипе. Сквозная ироничность автора относится и к названию поколения (ср. заглавие), и к предшественникам и оппонентам этого поколения: «так называемые шестидесятники». В НСЗ 80-х [1] отмечено новое значение выделенного слова, развившееся у него в итоге семантической деривации: ШЕСТИДЕСЯТНИК… Тот, кто вступил в общественно-культурное движение в СССР в 60-х гг. ХХ в. (после ХХ съезда КПСС), выражая прогрессивные устремления своего поколения. – От шестидесятник в знач. «прогрессивный общественно-культурный деятель 60-х гг. ХХ в. России».

Постмодернистский дискурс, охотно используя «текст-в-тексте», нарочито соединяет новое и архаичное, библейское: Именно этот клип дал понять большому количеству прозябавших в России обезьян, что настала пора пересаживаться в джипы и входить к дочерям человеческим. За словом обезьяна в его индивидуально- авторском употреблении стоят не только те концептуальные признаки, которые отмечены МАС (склонность к подражательству, гримасничанью, внешнее уродство), но и новые, характеризующие поколение «П»: примитивизм, грубость, невежественность, духовная неразвитость, отсутствие нравственных устоев и под. Появление этих концептуальных признаков связывается с общемировой тенденцией, нашедшей, например, отражение в соответствующем названии книги А. Битова «Ожидание обезьян», привлекаемом в анализируемый текст в порядке интертекстуального включения. Обращенность к языку рекламы в художественном тексте связана не только с тем, что он активно внедряет и популяризирует новообразования эпохи глобализма, но и с необходимостью речевой характеристики персонажей, участвующих в рекламном бизнесе, создающих рекламные ролики, концепции, слоганы и т.п., которые, в свою очередь, подчиняют себе сознание, систему ценностей, стиль мышления и способ выражения героев. Эти деформации часто ведут к стилевому снижению как отражению кризисного сознания, как проявлению цинизма и негативизма. Сниженные новообразования бытуют в соседстве с книжными не только как прием авторского сатирического изображения, но и в прямой речи персонажей: Но вся фишка в том, что сознание Будды все равно находится в руках Аллаха. Ср. в рекламном слогане Татарского: Христос спаситель. Солидный господь для солидных господ – и предшествующей его созданию молитве: Я ведь ничего не умею, кроме как писать плохие слоганы. Но Тебе, Господи, я напишу хороший, честное слово. Они ведь тебя совершенно неправильно позиционируют. Они вообще не въезжают. Взять хотя бы последний клип, где собирают деньги на эту церковь. Там стоит такая бабуля с ящиком, и в него сначала кладут рубль из «запорожца», а потом сто баксов из «мерседеса». Мысль понятная, но как позиционирование это совершенно не катит. Ведь тому, кто в «мерседесе», западло после «запорожца». Коню ясно. А как target group нам нужны именно те, кто в «мерседесах»… Или: Кока-колокол и Пепси- колокол…кока-колготки, кока-колбаска, кока – Колыма. Здесь словесное трюкачество, игра на созвучиях совершенно вытесняет из сознания персонажа содержательные последствия такого смакования, ставшего самоцелью. Ср. еще: Мировой Pantene- pro V! Господи, благослови!

Лексика сценариев рекламных клипов мало чем отличается от лексики криминальных кругов, она охотно используется в языковой игре персонажа, ставя под сомнение его законопослушность: Голос за кадром: «Братан развел его втемную. Но слил не его, а всех остальных. Нескафе Голд. Реальный взрыв вкуса». Разрабатывая рекламную концепцию для сигарет «Парламент», Татарский понял: история парламентаризма в России увенчивается тем простым фактом, что слово «парламентаризм» может понадобиться разве что для рекламы сигарет «Парламент», – да и там, если честно, можно обойтись без всякого парламентаризма. Столкновение имени собственного – названия сорта сигарет и нарицательного наименования органа власти в построении сценария рекламного клипа послужило основой создания глубокого подтекста: Плакат представляет собой фотографию набережной Москва-реки, сделанную с моста, на котором в октябре 93 года стояли исторические танки. На месте Белого дома мы видим огромную пачку «Парламента» (компьютерный монтаж). Вокруг нее в изобилии растут пальмы. Слоган – цитата из Грибоедова:

И дым отечества нам сладок и приятен

ПАРЛАМЕНТ

Еще один рекламный сценарий, включающий новации, связанные с разными типами дискурса, и рассчитанный на массового адресата со свойственными ему типами знания и мышления, строится с использованием близких по звучанию слов, нарочито приводимых составителем текста в смысловое соответствие, создающее эффект обманутого ожидания: Вещизм. Как ныне сбирается Вещий Олег – то есть за вещами в Царь-град. Первый барахольщик (еще и бандит – наехал на хазаров). Возможен клип для чартерных рейсов и шоп-туров в Стамбул: Дамы и господа! На том стояла и стоит земля русская! Вариант – «Вернуться к Истоку».

Элементом композиционной структуры художественного текста выступают диалогические построения и слова автора, вводящие реплики диалога. Эти текстовые фрагменты часто строятся с помощью новаций – сигналов эпохи научно-технической, криминальной и сексуальной революции, социального переустройства общества, создавая эффект современности описываемых событий. Новое заимствование требует уточнения своей семантики применительно к реалиям русской жизни и особенностям ментальности заимствующего этноса, и несоответствие коннотаций слова в языке- источнике и заимствующем языке в итоге такой текстовой конкретизации не влечет за собой когнитивных лакун, хотя и служит основой имплицитной, подтекстовой информации: Пойдешь ко мне в штат?.. – Кем? – спросил он. – Криэйтором. – Это творцом? – переспросил Татарский. – Если перевести? – Ханин мягко улыбнулся – Творцы нам тут… не нужны… Криэйтором, Вава, криэйтором.

Диалог персонажей может строиться на игре многозначностью слова и его ассоциативно-деривационными сближениями с лексическими новациями: Не надо только становиться в позу, – поморщился Ханин. – Да нет, – сказал Татарский, успокаиваясь, – вы меня не так поняли. Поза сейчас у всех одна, просто надо же себя правильно позиционировать, верно? – Верно. Или: Семейный доктор между тем поднял руку в приветливом жесте, и Татарский заметил в его пальцах короткую пластиковую соломинку. – Подсаживайтесь, – сказал он глуховатым голосом. – Давно подсели, – ответил Морковин. Видимо, слова Морковина были обычной в этом месте присказкой, потому что хозяин кабинета с долей снисходительности кивнул головой.

Лексические новации разного рода (внешние заимствования, кальки, иноязычные вкрапления, внутренние вхождения), отмечая узлы значимого для авторской концепции фрейма «вхождение в бизнес» и организуя микротему соответствующего текстового фрагмента, выполняют важную когнитивную и сюжетно-композиционную функцию: …совок уже почти ничего не производит сам. А ведь людям надо что-то есть и носить? Значит, скоро пойдут товары с Запада. А одновременно с этим хлынет волна рекламы. Но эту рекламу нельзя будет просто перевести с английского на русский, потому что здесь другие… как это… cultural references… Короче, рекламу надо будет срочно адаптировать для русского потребителя… Мы с тобой берем и загодя – понимаешь? – загодя подготавливаем болванки для всех серьезных брэндов. А потом, как только наступает время, приходим с папочкой в представительство и делаем бизнес. Главное – вовремя обзавестись хорошими мозгами! Согласно НСЗ 80-х, БОЛВАНКА в новом своем значении – «условный набросок текста или музыки, заготовленный для удобства дальнейшей творческой работы (переносно, в разг. речи)», а слово СОВОК фиксируется «Толковым словарем русского языка конца ХХ века. Языковые изменения» [4] в трех значениях, одновременно и нерасчлененно реализуемых в художественном тексте: «1. О Советском Союзе, советском строе. 2. О чем- л., свойственном Советскому Союзу, советскому строю. 3. О советском человеке».

Лингвоцентризм и своеобразный «культуроцентризм» мышления и способа повествования многократно обнаруживают себя в привлечении лексических новаций, в метаязыковой деятельности и интертекстуальных включениях. Ср. эпидигматическую опору в интерпретации смысла авторских новообразований как отправной момент для ориентации адресата в ментальном пространстве создателя художественного текста и его персонажей: «Небухаданаззер» показалось ему отличным определением человека, который страдает без опохмелки (ср. жарг. бухать – Н.С.). Как видим, многие из новообразований подвергаются речевой оценке с точки зрения носителей иного мировоззрения, иной культуры, подвергаясь рефлексии и с позиций наивной лингвистики, и с позиций металингвистики. Лингвоцетризм, литературоцентризм, культуроцентризм в лексическом структурировании художественного текста обнаруживает себя в разветвленности текстового ассоцитивно-семантического поля номинаций соответствующего концепта, включая концепт «неология», актуальный для языкового сознания личности ввиду его связи с активно протекающими в обществе и языке процессами: Но в те дни в языке и в жизни вообще было очень много сомнительного и странного. Взять хотя бы само имя «Вавилен», которым Татарского наградил отец, соединявший в своей душе веру в коммунизм и идеалы шестидесятничества. Оно было составлено из слов «Василий Аксенов» и «Владимир Ильич Ленин». В это поле включается и неологизм спутник как символ несбывшихся надежд, получающий сексологическую интерпретацию: …четырёххвостый сперматозоид так и не наставшего будущего. На основе парономастической аттракции и интереса героев к восточной мистике, манихейству Вавилен постепенно превращается в Вавилон, становясь словом-стимулом для дальнейшего сюжетно-композиционного и образно-тематического развертывания текста.

Обращение к «наивной лингвистике» в диалогической речи персонажей связывается с необходимостью обрисовать их культурноречевую компетенцию в целом, смешение в речи элементов различных дискурсивных практик: Короче, по этому договору досталось обоим. Богиню (Иштар – Н.С.) лишили тела, опустили чисто до понятия. Она стала золотом, но не просто металлом, а в переносном смысле. Понимаешь? – Не очень. – Не мудрено, – вздохнул Азадовский. – Короче, она стала тем, к чему стремятся все люди, но не просто, скажем, грудой золота, которая где-то лежит, а всем золотом вообще. Как бы идеей. – Теперь понял. Галлюциногенные реакции, измененное состояние сознания лингвистически связываются с явлениями речевого распада и сменой в нем гештальтно-концептных форм ментальных репрезентаций. Ср.: – Мне бы хапить котелось поды» и « он заметил, что бегает не вокруг Гиреева, а вокруг обломка сухого ствола в человеческий рост… Гусейн – это столб с прибитым плакатом «Костров не жечь!», плохо различимым в полутьме. Это его расстроило – как оказалось, Гиреев и Гусейн заодно. Семантические новообразования достигаются в художественном тексте также индивидуально-авторской семантизацией общепринятых номинаций, а также выбором определенных метафорических моделей, гештальтов для прояснения абстрактных концептов. Так, вера, которую не разделяет никто, называется шизофренией, а вечность как ментальное пространство и крах веры в «сомнительную вечность» коммунистической идеи рисуется на основе компьютерной, автомобильной, ландшафтной метафорической модели: Само пространство, куда были направлены эти прежние взгляды (взгляд ведь всегда куда-то направлен), стало сворачиваться и исчезать, пока от него не осталось только микроскопическое пятнышко на ветровом стекле ума. Вокруг замелькали совсем другие ландшафты. Символический смысл придается и когнитивному термину в описании бытовых артефактов отечественной культуры: остроносые ботинки на высоких каблуках, сделанные из хорошей кожи, но простроченные голубой ниткой и украшенные большими золотыми пряжками в виде арф, иронически оцениваются как наш гештальт.

К числу новаций следует отнести и часто встречающиеся в тексте кальки с английского, выступающие в системе интертекстовых связей политического и художественного дискурсов: Стоило ли менять империю зла на банановую республику зла, которая импортирует бананы из Финляндии. Ср. в НСЗ 80-х: «2. Империя зла. Об СССР и странах социализма (с позиций американской пропаганды второй пол. 80-х гг. (газ.-публ.); в СНС [3]: «Банановая Республика. О некоторых государствах Центральной Америки, ставших сельскохозяйственным придатком США».

Типы дискурсивных практик, поставляющих новообразования для организации лексической структуры текста даже одного произведения, предельно разнообразны, мы коснулись лишь отдельных моментов такого структурирования.

 

Литература

1.      НСЗ 80-х – Новые слова и значения. Словарь-справочник по материалам прессы и литературы 1980-х годов. СПб., 1997.

2.      Пелевин В. Generation «П». М., 2004.

3.      СНС – Словарь новых слов русского языка (середины 1950 – середины 1980 гг.) / Под ред. Н.З. Котеловой. СПб., 1995.

4.      Толковый словарь русского языка конца ХХ в. Языковые изменения / Под ред. Г.Н. Скляревской. СПб., 1998.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Принципы образования неологизмов

 в период Реформы турецкого языка

Halil İbrahim Usta

hibrahimusta@yahoo.com

Ankara University

 

Реформа турецкого языка, термины, терминология, языковая политика, заимствования, диалектная лексика, словарный запас, народные говоры, новые слова, словарь

           

            1. Введение.

            Освободившись в 20-е годы ХХ в. от иноземных захватчиков, турецкий народ начал борьбу за переход к новому образу жизни. На этом пути важным шагом стала реформа письменности (алфавита-латиницы). В 1928 году Турецкий парламент узаконил новый алфавит. Следующие за этим преобразования были значительными, потому что нужны были коренные изменения в языке. Исторически сложилось так, что веками в турецком языке широко использовались арабские и персидские слова. Необходимо было избавиться от подобного рода излишеств, направив работы по обновлению языка в иное русло – задействование богатых исторических и естественных языковых источников. Это, в свою очередь, требовало последовательных научных исследований. Именно с этой целью Мустафа Кемаль Ататюрк (Основатель Турецкой Республики) рекомендовал создать организацию, которая далжна была обосновать научные методы развития и обогащения турецкого языка.

            2. Образование Турецкого лингвистического общества и его деятельность.

            Комиссия по языку, осуществившая реформу письменности, была сформирована. Однако проблема реорганизации самого языка не была настолько легко осуществимой, как реформа письменности. Проблемы были более глубокими и требовали всестороннего обсуждения. По распоряжению Ататюркa 12 июля 1932 года было создано Türk Dili Tetkik Cemiyeti (Общество по исследованию турецкого языка), в настоящее время известное как Türk Dil Kurumu (Турецкое лингвистическое общество).

            26 сентября 1932 года иностранные ученые вместе с турецкими коллегами провели первый конгресс, посвященный проблемам турецкого языка. На нем была принята программа по систематизации грамматики турецкого языка, а также программа по созданию словарей тюркских диалектов, базового словаря турецкого языка и терминологического словаря.

            Для осуществления этой программы необходимо было начать со словарного запаса языка. Поэтому в качестве отправной точки определили следующие направления работы: сбор, отбор, анкетирование. В результате этой деятельности появились две публикации: Türkiyede Halk Ağzından Söz Derleme Dergisi, Osmanlıcadan Türkçeye Söz Karşılıkları Tarama Dergisi .

            Полученные в процессе сбора и отбора результаты сначала были приняты письменным языком, использование лексических единиц из Tarama Dergisi стало модой, однако это положение иногда становилось причиной определенной путаницы. Часть из них, например, asığ, elgin, görmen, baylav, köni, balığ не ассимилировались в новом турецком языке, a некоторые широко используются в настоящее время: anlam, karşıt, gözenek, sınav, aday, konut и т.д.

            Однако, поскольку работа эта не была проведена с должной тщательностью и найденные соответствия иноязычным понятиям были случайными, можно сказать, что на этом этапе реформирования языка не было достигнуто больших успехов.

            3. Фаза теории «Солнце-Язык».

            Центром второй фазы реформы турецкого языка стала теория «Солнце-Язык». Основа данной теории опирается на труд Кверича (Hermann F. Kvergic), который прислал свою неопубликованную работу La psychologie de quelques éléments des langues turques из Вены.

            Теория «Солнце-Язык» – это рассмотрение турецкого языка как всеобщего праязыка в этимологическом плане с точки зрения морфологии и фонетики. Она была использована для решения проблем при исследовании некоторых корней. Теория Солнце-Язык в течение некоторого времени стала причиной остановки процесса поиска соответствий иностранным словам.

            4. Положение в 1940 — 1950 годах.

            На третьей фазе деривация стала основным путем образования как терминов, так и общеупотребительной лексики турецкого языка. Начиная с 1940-х годов и до 1950 года основополагающим направлением в языковой политике Турции было производство новых слов с помощью корней и аффиксов турецкого происхождения вместо соответствующей им иноязычной лексики.

            В научных исследованиях третьей фазы Реформы турецкого языка особое внимание было уделено проблеме терминологии. При составлении нескольких словарей были сделаны существенные шаги для упрощения новых терминов.

            Среди важных работ этого периода можно отметить перевод в 1945 году на современный турецкий язык Anayasa (Конституции). В том же году был издан Türkçe Sözlük (Турецкий словарь).

            5. Положение в 1950 — 1960 годах.

            После 1950 года, главным образом вследствии политических причин, реформирование турецкого языка практически остановилось. Сначала было урезано  финансирование государством Турецкого лингвистического общества, а позже оно было прекращено. В 1952 году была отменена переведенная на современный турецкий язык в 1945 году Anayasa (Конституция), и снова вступил в действие старый текст конституции (Teşkilât-ı Esâsiye Kanunu).

            6. Положение после 1960 года.

            Переворот 27 мая 1960 года, когда начался новый период в истории Турецкой Республики, принес определенные изменения и в языковую политику Турции. Языковая реформа вступила в новую фазу. После 1960 года попытки воспрепятствовать Реформе турецкого языка были пресечены. В первые годы после переворота турецкий язык и реформа языка получили значительную поддержку со стороны государства.

            Так продалжалось до 1980-го года. 12 сентября 1980 года произашел очередной переворот. Это привело к изменению направления и состава ТДК. Работа по упрощению языкого состава замедлилась. Финансирование ТДК еще раз было сокрашено, соответственно уменьшилось число публикаций.

            7. Общее положение литературного турецкого языка после реформы:

            А. Новые элементы, ассимилированные в словарном запасе турецкого языка. После Реформы турецкого языка мы можем заметить следующие особенности ассимилированной лексики:

            1. Ассимилированная лексика по значению или образованию главным образом ассоциируется со знакомыми элементами языка. В ассимилировании лексики очень важна роль ассоциаций. Согласно Ф. де Соссюру, исследовавшему процесс общения между людьми, слово – это бытие двух нераздельных сторон. Когда человеческий мозг мыслит любой объект, сразу же появляется ассициированный с этим объектом ‘звуковой образ’. ‘Звуковой образ’ с помощью органов артикуляции приобретает акустические характеристики, воспринимается ухом слушающего и сразу же рождает в его мозгу ассоциацию с этим понятием.

            Как реализацию этой теории можно назвать те слова, производная основа или корень которых вызывают определенную ассоциацию. Каждое слово посредством своей формы, структуры или понятия открывает путь ассоциациям. Если слово вызывает эти ассоциации, то возможность ассимиляции для такого слова больше. Например, корень слова duyuru (сообщение) ассоциируется со словом duyurmak (сообщить). В языке ассимилировались слова, вызывающие ассоциации через основу, значение, звуковую оболочку или структуру: öğrenim (изучение), özlem (тоска), durak (остановка) и т.д. Тем не менее, следующие слова не были ассимилированы в турецком языке, так как не вызывали достаточную ассоциацию и не соответствовали обозначаемым понятиям: uçku (самолет), umaç (надежда), uray (муниципалитет), ilbay (губернатор).

            2. Слова, образованные при помощи производных аффиксов, легче ассимилируются языком, так как частотность употребления слов с такими аффиксами становится результатом того, что они непосредственно вызывают ассоциации согласно своей структуре и звуковой оболочке. Поэтому первая и вторая особенности слов, образованных после Реформы турецкого языка, дополняют друг друга. Например, следующие слова легко ассимилировались, так как были образованы при помощи продуктивных аффиксов +I и +mA: bildiri (сообщение), çeviri (перевод), başarı (успех), beğeni (вкус), aşınma (износ), danışma (консультация), çözümleme (анализ). Так же легко ассимилировались и слова, образованные при помощи следующих продуктивных аффиксов: +m (+Im) : izlenim (впечатление), işlem (действие, процедура), bilim (наука), onarım (ремонт); +GI: algı (восприятие), tutku (страсть), etki (воздействие, эффект), vurgu (акцент); +ntI (+IntI): ayrıntı (подробность), saplantı (навязчивая идея), söylenti (слухи, молва) и т.д.

            3. Определенную часть ассимилированной лексики составляют широко употребительные слова. Так как эти слова могут использоваться и в публицистике, и в разговорной речи, они легче проникают в пласт широко употребляемой лексики. Например: basın (печать, пресса), görev (обязанность, должность), kurum (организация), süre (период), yayın (публикация), yorum (комментарий), yarışma (соревнование), genel (общий), özel (частный) и т.д.

            4. Ассимилируются слова, относящиеся, главным образом, к терминологии, употребление которой необходимо при определенных условиях. Например, слова, используемые в юриспруденции: anayasa (Конституция), savcı (адвокат), duruşma (судебное разбирательство), tanık (свидетель), sorgu (допрос); в военном деле: er (солдат), subay (офицер), yüzbaşı (капитан), binbaşı (майор), yarbay (подполковник), albay (полковник), tugay (бригада);

            Б. Неассимилированная лексика, причины этого.   Есть пласт лексики, который не был ассимилирован после Реформы турецкого языка. Эта лексика имеет следующие особенности:

            1. Мы замечаем, что не ассимилируются лексические единицы, которые а) не вызывают ассоциации через основу слова, значение, звуковую оболочку или структуру; б) ассоциируются только лишь с основой слова; в) полностью не отражают значение иноязычных слов. Например: abay (внимание), azınç (свержение), birge (партнер), etleç (полный, тучный), ölük (покойник), örtünç (неопределенный), sanay (воображение).

            2. Cлова, образованные при помощи непродуктивных аффиксов, также имеют меньше шансов для ассимиляции. Например: +mAç : almaç (телефонная трубка); -mAn : ökmen (судья); +dAş: şardaş (земляк); +gA: örge (орган); +ç (+Aç): üleç (разделение).

            3. Несмотря на то, что некоторые корни являются тюркскими по происхождению, они полностью забыты, так как не использовались в течение долгого времени. Снова вернуть их к жизни в языке проблематично: у них полностью исчезла возможность рождать ассоциации. Кроме того, этот пласт слов в недостаточной степени соотносится с понятиями, которые они обозначали в прошлом, или, устарев, эти единицы становятся неузнаваемыми в современном языке и поэтому не принимаются. Например: aytmak (говорить), aytaç (оратор), aytanç (собеседник), aytışma (дискуссия). Также не ассимилировались следующие слова: beti (документ, письмо), betimen (секретарь), dirim (жизнь), bayık (несомненно).

            8. Проблема терминологии.

            Вопрос формирования терминологии на основе турецких корней стал актуальным с начала Реформы турецкого языка. Центральный комитет, избранный на Первом конгрессе по турецкому языку, определил области деятельности. В  соответствии с поставленными задачами он разделился на 16 подотделов: философия, математика, астрономия, география, физика и т.д. Работы по терминологии разделились на две ветви: терминология для системы образования и специальная терминология. В 1941 году государство распространило в школах Türkçe Terimler Cep Kılavuzu (Стамбул, 1941) с целью ввести в обиход используемые в начальной и средней школе термины, главным образом из естественных наук.

            В результате проведенной совместной работы Турецкого лингвистического общества и Стамбульского Университета в свет вышли следующие терминологические словари: ботанический (1948), биологический (1948), юридический (1948), литературы и искусства (1948), технический (1949), сельского хозяйства (1949), лингвистических терминов (1949).

            Вопросы терминологии особенно тщательно контролировались в течение 1940–1950 годов, и многие термины были ассимилированы.

            9. Пути образования терминов в турецком языке.

            Новые термины были образованы следующими способами:

            a) деривация. Деривация (фр. derivation) – это прибавление согласно определенным правилам словообразовательных аффиксов к основе существительного или глагола. Прежде чем образовывать новый термин, необходимо учесть, является ли используемый аффикс словообразовательным.           Вместе с этим важно, чтобы аффикс был широко употребительным, продуктивным и чтобы были другие примеры слов с данным аффиксом. Важно отметить, что продуктивность аффикса обеспечивает закрепление термина в языке.

            Термин может быть образован, если будут учтены фонетические и структурные особенности языка. При этом следует обратить внимание на то, что образованный термин должен быть приятным при восприятии на слух для носителей языка. Следует образовывать термины, которые потенциально можно использовать.

            Расположение аффиксов в слове зависит от следующего правила: сначала распологаются словообразовательные аффиксы, за ними следуют формообразовательные аффиксы. Например: araba-cı-nın, ev-len-dir-me-y-e.

            В представляемом термине самая главная часть – корень. Продуктивность корня – это первое условие для успешного закрепления слова в языке. Приведем примеры образования терминов от редкоупотребительных корней: kösnül (сладострастие), devimsellik (подвижность), eytişim (диалектика), betimleme (описание), они используются с давних времен в некоторых книгах, но не имеют возможности для расширения сферы употребления.

            Этот способ наиболее часто использовался в ходе Реформы исправления турецкого языка, и именно таким образом появилось много новых слов. По их структуре легко можно было понять их значение. На основе турецких корней и аффиксов были образованы главным образом термины. Многие используемые в средней школе математические термины образованы данным способом: açı (угол), dörtgen (четырехугольник), dikey (перпендикуляр). Также можно упомянуть биологические термины: alyuvar (эритроцит), doku (ткань), toplardamar (вена), dolaşım (циркуляция);

            б) роль аналогии при образовании терминов. Аналогия – это путь образования новых слов, опирающийся на фонетические или структурные особенности другого слова. Образование новых слов по аналогии особенно распространилось в ранние периоды существования Турецкой республики. Например, слово imaj (фр. imagе). Отметим, что в турецком языке имеется вариант imge от im; также имеется слово belleten, образованное от глагольного корня bellet- (научить), которое используется вместо слова bülten (фр. bulletin); на основе слова bu’ud, пришедшего в турецкий язык из арабского, возник продукт тех лет, слово boyut (размер). Другие примеры: okul (ecolé), terim (term), genel (general);

            в) использование словарного запаса народного языка. Народные говоры – это область истинно турецкой лексики, которая охраняется от иноязычного влияния. В народных говорах есть много слов, которые встречаются в текстах староосманского языка (XI – XIII вв.), но не дошли до наших дней и в настоящее время не используются.

            Перевод лексики из народного языка в литературный и использование ее в качестве терминологии требует особой подготовки. Это положение объясняется тем, что фонетическая и структурная форма слов из народных говоров имеет свои особенности. Необходимо учитывать тот факт, что определенная часть слов в турецких говорах претерпевает некоторые фонетические изменения, характерные именно для этой области, и можно по ошибке выделить несколько форм одного и того же слова, которые существуют в разных говорах. Кроме того, в говорах Анатолии имеются слова, пришедшие в турецкий язык из греческого и армянского языков и изменившие свою фонетическую форму в соответствии с правилами турецкого языка. К вышесказанному можно добавить арабские и персидские заимствования, которые изменили свою форму таким же способом. Следует помнить, что слова из народных говоров, которые на первый взгляд являются пригодными для использования в качестве термина, на самом деле могут оказаться иноязычными по происхождению.

            Вот пример используемого в настоящее время термина, пришедшего в литературный язык из народных говоров: köken (происхождение), который используется в качестве термина в коммерции и лингвистике. По своей сути слово köken имеет значение ‘ростки бахчевых культур, таких, как дыня, арбуз, тыква, которые стелются по земле’. На основе слова köken образован термин köken bilimi (этимология).

            г) употребление слов из старых текстов. Вместе с такими работами, как divan (собрания стихов) и lugat (лексикон), в прошлом было также написано множество книг религиозного плана. Среди этих ценных произведений много сочинений научного и художественного плана.

            В программе Турецкого лингвистического общества основной задачей обозначен сбор тюркского лексического материала из старых книг. Полученные в результате данной работы карточки опубликованы в книге Osmanlıcadan Türkçeye Söz Karşılıkları Tarama Dergisi (Стамбул, 1934).

            Это издание, включающее, с одной стороны, материал Анатолийских говоров, с другой стороны – слова из близких и далеких языков тюркской семьи, а также дополненную лексику из старых текстов, хотя и имело определенную пользу, но не в достаточной степени. Поэтому был создан Tanıklarıyla Tarama Sözlüğü. В словарь вошла более не используемая турецкая лексика, встречавшаяся в текстах, написанных в XIII — XIX вв. Позднее, в 1963 — 1977 гг., Tanıklarıyla Tarama Sözlüğü был расширен вследствие новых работ по сбору лексики и выпущен в шести томах под названием Tarama Sözlüğü. Так как не была проведена систематизация лексики этого словаря по отраслям науки, искусства и специализации, его не просто использовать в качестве источника для образования новой терминологии.

            Можно сказать, что, хотя на основе обработки старых анатолийских текстов немало слов было добавлено в литературный язык и в современную терминологию, эта работа, тем не менее, оказалась недостаточно результативной. Примеры: yeğ (предпочтительный), oran (пропорция), yanıt (ответ), görkem (приятная наружность), nesne (объект), bilge (ученый) и т.д.;

            д) переход общеупотребительной лексики в пласт терминологии. Слово, используемое в повседневой речи и пригодное для передачи определенного понятия, может входить в пласт терминологии и употребляться как термин в любой из отраслей. В качестве примера можно привести анатомический термин dil (язык), который в словаре имеет множество значений.

            Слова, пригодные для обозначения новых понятий в какой-либо области, берутся из общеупотребительной лексики, принимаются словарем, и в словаре новое понятие со стилистической пометой прибавляется к уже имеющимся значениям. Приведем примеры таких слов. В биологии: erkek (мужская особь); в ботанике: iğne (иголь→иголка); в географии: boğaz (горла→пролив); в лингвистике: çatı (крыша→залог); в философии: değer (ценность); в физике: akım (течение→ток); в музыке: aralık (промежуток →пауза); в кинематографии: dizi (ряд→сериал); в спорте: kapı (дверь→ворота) и т.д.;

            е) образование терминов путем словосложения. Этот способ широко используется с 1940 года и до нашего времени. Способ словосложения применяется, когда нет возможности описать понятие одним словом.

            Традиция образовывать термины путем словосложения пришла из западных и восточных языков, заимствования из которых в большинстве случаев пишутся слитно: kilometre, basketbol, fotosentez. По аналогии слова типа cambazhane, akitname, beynelmilel, abıhayat, ilmühaber во всех орфографических справочниках имеют слитную форму.

            Так как заимствования из других языков имели слитную форму написания, не было возможности избавиться от этого влияния, вследствие чего их турецкие соответствия, взяв за основу ранее используемые единицы, приняли слитную форму написания.

            Одной из возможностей языка является образование соответствий заимствованным словам через их слитное написание. Используя эту возможность, следует избегать перевода. Образованное на основе турецких корней слово konuksever (гостеприимный) имеет четкий и ясно воспринимаемый смысл. Однако эта единица является переводом слова misafirperver. Для слова французского происхождения patron (начальник, работодатель) предложено турецкое соответствие işveren, что не есть результат перевода, а логическая, гармонирующая с правилами турецкого языка форма. Поэтому, когда нет возможности выразить понятие одним словом, мы прибегаем к помощи словосочетаний: halk bilimi (фольклор), boyun atkısı (кашне), damar tıkanıklığı (эмболия), iş birliği (сотрудничество), soy kırımı (геноцид), söz dizimi (синтаксис); açık oturum (панель), akar yakıt (бензин), büyük elçi (посол) и т.д.

            Вместе с этим, при образовании терминов предпочтение отдается односложным словам или словам с малым количеством слогов. Если такая комбинация не находится, то следует использовать словосочетание;

            ж) образование терминов путем перехода слова в другую часть речи. Один из способов пополнения терминологии связан с переходом слова в другую часть речи. При необходимости существительное может использоваться как прилагательное. Возможен и обратный вариант. Прилагательное может перейти в разряд существительных. Эта особенность связана с легко изменяемой и свободной структурой турецкой словоформы. В изолированной позиции слова cam (стекло) и toprak (почва) являются именами существительными, однако если их использовать в словосочетаниях cam tencere (стеклянная сковорода) и toprak dam (земляная крыша) в препозиции к существительным tencere и dam, то выполняющие атрибутивную функцию существительные cam и toprak переходят в разряд прилагательных. Данные особенности турецкого языка расширяют возможности образования терминов.

            10. Заключение.

            Несмотря на то, что реформа турецкого языка за все эти долгие годы временами замедлялась, в целом ее можно считать успешной. Неудачи объясняются малочисленностью и малоопытностью специалистов, возглавивших работы. «Реалии» в космосе едины, однако восприятие их людьми неоднозначно, поэтому в языке они отражены в разных формах. При этом временами приходится использовать большое количество слов. Это условие, необходимое для вcех языков, особенно ярко выражено в турецком. Новые понятия, возникающие в области техники, науки и культуры, требуют образования соответствующих слов. По этим причинам для обогащения словарного состава турецкого языка необходимо широко использовать существующие в языке морфемы. Используя при этом лингвистические и грамматические правила, необходимо ориентироваться и на говорящих на этом языке людей. Образование нового слова должно быть жизненной необходимостью, a не искусственной надуманностью.

 

Литература

1. Başkan, Özcan (1974). “Terimlerde Özleşme Sorunu”, TDAY-Belleten (1973 – 1974), 173 – 184.
2. Heyd, Uriel (1954). Language Reform in Modern Turkey. Jerusalem: Israel Oriental Society.
3. İmer, Kamile (1976). Dilde Değişme ve Gelişme Açısından Türk Dil Devrimi. Ankara: Türk Dil Kurumu.
4. Levend, Agah Sırrı (1972). Türk Dilinde Gelişme ve Sadeleşme Evreleri. Ankara: Türk Dil Kurumu.
5. Lewis, Geoffrey (1999). The Turkish Language Reform: A Catastrophic Success. Oxford: Oxford University.
6. Zülfikar, Hamza (1991). Terim Sorunları ve Terim Yapma Yolları. Ankara: Türk Dil Kurumu.