Язык виртуальной коммуникации в аспекте неологии

О.В. Лутовинова

con_amore@mail.ru

Волгоградский государственный педагогический университет

 

Виртуальная коммуникация, виртуальный дискурс, неологизм, окказиональное слово, терминология, сетевой жаргон, «креатифф»

The article tells about the process of virtual communication in the light of neology. The intensive development of virtual discourse becomes a wide field for different kinds of changes in the sphere of new vocabulary, phonetics and grammar. Innovations in terminology, computer or net jargon and «creatiff» (a new genre of virtual communication) come out of the frames of virtual discourse and influence the process of real communication.

 

Язык является сложной динамической системой, которая постоянно развивается вместе с развитием общества и отражает все перемены, затрагивающие любую сферу жизнедеятельности людей. Появление новых социально-экономических реалий, изменения общественно-политического устройства общества, открытия в области науки и техники, достижения в культурной сфере и т.п. не могут не найти своего отражения в языке. Это обусловливает тот факт, что при всем разнообразии путей и форм изменения словарного состава языка в качестве основного процесса в развитии лексики лингвисты называют процесс неологизации как отражающий общее поступательное движение языка [5:3]. Неологизмы представляют собой функциональные новообразования, служащие какой-то информационной или коммуникативной цели, и в связи с ориентацией современной лингвистики на исследование процессов развития языка, глубокое и всестороннее изучение неологизмов вызывает несомненный интерес.

Интенсивное развитие электроники и появление новых компьютерных технологий в конце прошлого века привело к тому, что для многих людей компьютер и Интернет стали неотъемлемой частью жизни, посредником в процессе коммуникации в виртуальной реальности. Вопросы влияния новых компьютерных и информационных технологий на языки рассматривается многими исследователями [1, 3, 4, 6, 7, и др.]. Тот факт, что языки меняются в пространстве Интернета, является бесспорным, поскольку в процессе виртуального общения язык может заимствовать новые слова из других языков или же уже существующие слова могут получать новые значения. «Интернет оказывается очень интересным источником для языковых исследований и с точки зрения его лексики, и с точки зрения языка, который рождается при создании виртуальных миров» [1].

Влияние Интернета на процесс жизнедеятельности вызывает пристальный интерес к этому явлению, причем как в исследовательской среде, так и среди самых широких слоев массовой аудитории. Как отмечает Г.Н. Трофимова в своей книге «Языковой вкус Интернет-эпохи в России», «на сегодняшний день в русскоязычном узусе накопилось много фактов и конкретных примеров новых явлений в фонетике, синтаксисе, стилистике и, прежде всего, в лексике русского языка. Большая часть этих явлений связана с освоением Интернета и формированием его российского сегмента – Рунета» [7]. Данное замечание перекликается с высказыванием Л.Б. Гацаловой о том, что неологизм – это явление языка, охватывающее все его уровни (системно-структурную парадигму) и необходимо уделять внимание не только лексическим, но и другим видам инноваций: фонетическим, грамматическим, стилистическим неологизмам [5:14]. Тем не менее, лексическая система языка является наиболее быстро реагирующей на появление новых реалий и понятий, вследствие чего именно на этом языковом уровне мы можем наблюдать наиболее интенсивное пополнение языка теми или иными неологизмами.

Рассматривая процесс неологизации языка посредством Интернета, мы можем выделить несколько направлений, которые способствуют появлению неологизмов.

Во-первых, появлению новой лексики в языке способствует непрерывное развитие компьютерной терминологии, которое вводит в речевой обиход большое количество новых слов. Как отмечают ученые, изучающие процессы неологизации языка [2, 5], процессы, происходящие внутри лексической подсистемы языка и направленные на совершенствование системы обозначений (по разным параметрам), в конечном счете, опосредованы тем или иным внешним стимулом, например, актуализацией каких-либо общественных явлений, сфер жизни, развитием новых тенденций в социальной сфере, что и оказывает воздействие на языковой механизм.

Во-вторых, вместе с возрастающим использованием Интернета интенсивными темпами идет развитие компьютерного сленга, или сетевого жаргона. Рост компетенции в области информационных технологий неразрывно связан с погружением пользователей сети в языковую среду, общей положительной оценкой ценностей киберкультуры и готовностью к диалогу с ее представителями. Если раньше жаргонизмы были присущи только какому-то ограниченному кругу людей и их понимание за пределами этого круга могло вызвать определенные трудности, то Интернет в этом плане значительно расширил границы использования жаргонизмов, объединив гигантское количество людей с разным уровнем образования и различным социальным статусом. Любой пользователь сети, будь то профессор или школьник, знает, что «аська» представляет собой отнюдь не женское имя, а вид мгновенных сообщений, что сеть может «тормозить» или «глючить» (то есть работать плохо, создавая помехи для общения или поиска новой информации), что «грохнуть почту» или «покилить мессагу» обозначает процесс удаления электронных писем.

В-третьих, окказиональные слова и различные авторские новообразования так же влияют на пополнение словарного состава языка. Позиция равного внимания к разным категориям новаций является правильной, поскольку основана на признании того факта, что между словами речевого статуса и узуальными, принадлежащими языковой системе, нет непереходимой черты. Применимо к сетевому общению, здесь мы можем говорить о новом речевом жанре виртуальной коммуникации, называемом «креатиффом», берущим свое начало на сайте http://www.udaff.com. Креатифф как речевой жанр виртуального дискурса представляет собой вид сетевого сквернословия, используемого в качестве доминирующей формы общения. Жанр «креатифф» – это сочетание жаргона, сознательного издевательства над орфографией и мата. Люди, владеющие и активно пользующиеся данным жанром виртуального дискурса называют себя «падонки», а публикуемые материалы – «криатиффы», в содержательном плане темы их общения сводятся к следующим: о жизни вообще, истории из детства, о роли и предназначении женского пола и т.п. Согласно данному жанру, «креатиффы» следует не читать, а «фтыкать» и оценивать с употреблением выражений «гламурно», «готично», «зачот», «аффтар жжот», показывающих степень одобрения или же, напротив, «КГ/АМ» («креатифф – г**но» / «аффтар – м**ак»), «афтар выпей йаду», «в Бабруйск жывотное» и т.п., вплоть до монументального «аффтар, учи албанский!». Однако следует отметить, что использование «креатиффа» не исчерпывается общением только на специальных сайтах, но и выходит за их рамки. Многие из выражений, используемых «падонками», оказались подхвачены широкой аудиторией пользователей Интернета и используются в различных жанрах виртуальной коммуникации. Особенно популярными данные новообразования являются в молодежной среде. Однако стремление «отливать» свою речь по образцам данного жанра снижает грамотность подрастающего поколения, желающего во что бы то ни стало выделиться из общей массы, что тоже нельзя не отметить. Данный факт вызывает беспокойство исследователей русского языка в виртуальном пространстве, поскольку именно Рунет отличается от других национальных сегментов Интернета высоким процентом инвективной лексики, присутствием просторечных слов и выражений, а также низким уровнем грамотности [7].

Таким образом, можно сделать вывод о том, что язык меняется в пространстве Интернета путем заимствования или введения новых слов, приобретения некоторыми словами новых значений. Но, кроме того, язык сам по себе частично моделирует представление о ранее незнакомом виртуальном электронном мире существующими ранее словами.

 

Литература

1. Айдачич Д. Новые славянские слова и метафоры в Интернете. 1999 [Электронный ресурс] // http://kapija.narod.ru/Authors/Ajdacic/ajdr_metafory.htm
2. Алаторцева С.И. Проблемы неологии и русская неография: Автореф. дис… д. филол. н. СПб., 1998.
3. Васенина М. Сленг и терминология в сети (Сленг – рулеzzz или еще одна сетевая болезнь?) [Электронный ресурс] // http://www.comprice.ru/set/2001-36.phtml
4. Виноградова Л.В Интернете зародился «веблийский» язык. 23.08.2000 [Электронный ресурс] // http://www.netoscope.ru/news/2000/08/23/112.html
5. Гацалова Л.Б. Неология как наука в общей парадигме современного языкознания: Автореф. дис... д. филол. н. Нальчик, 2005.
6. Смирнов Ф.О. Национально-культурные особенности электронной коммуникации на английском и русском языках: Автореф. дис... к. филол. н. Ярославль, 2004.
7. Трофимова Г.Н. Языковой вкус интернет-эпохи в России: Функционирование русского языка в Интернете: концептуально-сущностные доминанты. М., 2004. [Электронный ресурс] // http://planeta.gramota.ru/gnt-52.html

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ПРОБЛЕМА СИСТЕМНОГО ОПИСАНИЯ НЕОЛОГИЧЕСКОЙ ЛЕКСИКИ СОВРЕМЕННОГО РУССКОГО ЯЗЫКА

Е.В. Маринова

marinova@list.ru

Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского

 

Типы неологизмов, вхождения, новообразования, гибриды,

псевдозаимствования

The paper offers a possible description of new lexical devices in modern Russian. The demarcations between different types of neologisms forms the basis of the description.

 

Изучение неологизмов того или иного языка и их словарная фиксация при всей, казалось бы, прозрачности, нередко очевидности для носителей языка понятия новое слово, – задача не простая: определение статуса лексической единицы, её квалификация как неологизма могут оказаться кратковременными. В эпоху динамических языковых изменений новое слово за короткий срок может либо «слиться» с основной, ядерной (общепонятной) лексикой, утратив «налет новизны» (см., например, компьютер, Интернет), либо устареть (ваучер). Специалисты в области неологии и неографии (перефразируя Павича, «ловцы слов») оказываются в незавидном положении: синхронное описание новой лексики вступает в противоречие с диахроническим, относительным характером самого объекта, который они изучают. Понятие неологизм оказывается двойственным: с одной стороны, оно является хронологической, временнóй категорией1, с другой – категорией стилистической. В отличие от соотносительного диахронического понятия – архаизма, также характеризующего языковую единицу по отношению к развитию языка во времени, неологизм может рассматриваться и как социальная категория (узуальный неологизм), и как индивидуальная категория (авторский неологизм) – с точки зрения «создания»; неологизм может рассматриваться и как объективный феномен (слово, новое для всех носителей языка), и как субъективный феномен (незнакомое, впервые услышанное слово) – с точки зрения восприятия носителями языка.

Относительность, двойственность, диалектичность понятия неологизм связаны и с разной формой проявления «новизны». Новым для носителей языка может быть только план выражения, т.е. звуковая оболочка слова (уокмен – то же, что плейер; креативный – то же, что творческий), либо только план содержания, лексическое значение слова – у семантических неологизмов, или неосемантизмов (см., например, резюме ‘краткие анкетные данные’, меню, вирус, рабочий стол, мышь как компьютерные термины)2.

Слово как двусторонняя языковая единица может обладать и двусторонней новизной (собственно неологизм). Таковы, например, неологизмы спам, Рунет, мультиплекс ‘многозальный комплекс’, сканер, сетература ‘сетевая литература’, смайлик и др.3

От формы проявления новизны (односторонняя или двусторонняя) зависит характер экспрессивности новой единицы. У семантических неологизмов, например, «заряд» новизны проявляется в необычной метафоричности, неожиданной сочетаемости (компьютерный вирус), в изменении грамматических признаков слов (ждём пилот – о первом выпуске программы, вместо привычного ждём пилота). Наиболее выразительным, по-видимому, является собственно неологизм: в речи такое слово – «яркое эвфоническое пятно» (Р. Якобсон).

Эти и другие теоретические предпосылки могут быть использованы в системном описании новой лексики (подробнее см. [16; 17]). В основе такого описания лежит многомерная типология – типология неологизмов по разным признакам. Существенными из них являются: 1) структурный тип новой единицы – с этой точки зрения среди новых лексических единиц выделяются неологизмы-слова и неологизмы-словосочетания4; 2) наличие/отсутствие зависимости от контекста – окказиональные и узуальные неологизмы (вопрос о границах этих двух типов по-прежнему остается открытым[1]); 3) наличие/отсутствие словарной фиксации слова – относительной новизны и слова абсолютной новизны [27:12]; 4) способ «появления» в языке – вхождения и новообразования, по терминологии Н.З. Котеловой [12:262–263], т.е. заимствования или собственно русские дериваты.

Типологическое описание новой лексики, в частности описание новых слов с точки зрения их способа «появления» в языке, предполагает решение одного из вечных вопросов лексикологии – разграничение своего и чужого среди лексических инноваций[2]. В последнее время этот вопрос становится особенно актуальным, т.к. усиливается влияние «чужого» языкового материала не только на лексический уровень языка, но и на другие его подсистемы.

Во многих случаях неологизмы требуют особого анализа с точки зрения установления их типа: вхождение это или новообразование, свое или чужое. Мы попытались очертить круг неологизмов, которые вызывают трудности при решении этого вопроса.

Прежде всего, это полиморфемные, членимые слова, содержащие иноязычный корень. Среди таких слов выделяются гибриды – слова, состоящие из морфем разного происхождения (исконного и заимствованного). Например: рейтинговый, оффшорка, кутюрный, барсеточник, ксерить, соспонсор, сверхмобильный, брокерство, SMS-ка, флешка и др. Бóльшая часть гибридов образована в русском языке от основ иноязычных слов. Однако некоторые из подобных образований, несмотря на то что в их составе есть исконные морфемы, получают лексикографическую фиксацию в словарях иностранных (иноязычных) слов[3]. Действительно, гибриды воспринимаются (осознаются) говорящими как иноязычные слова. Это объясняется тем, что они содержат, во-первых, иноязычные корни и, во-вторых, те же самые суффиксы, которые используются при грамматическом оформлении заимствуемого слова, в «момент» его принятия русским языком. Например, в свое время суффиксом предметности -к- оформились основы слов, «взятых» из французского, итальянского, чешского и др. языков (танкетки, сарделька, колготки, барсетка, гашетка, ти-шотка и др.); суффиксом -ик- оформились англицизмы смайлик, бейджик, заимствование из японского языка тамагучик. Суффикс -н- оформляет заимствуемые из чужих языков прилагательные (см., к примеру, галлицизмы: ментальный, мобильный, мажоритарный, монетарный ). Суффиксом –ирова-/-изирова- оформляются основы заимствуемых глаголов (мелировать, шунтировать)[4]. В результате, по словам Л.П. Крысина, «создаются довольно обширные группы…, относительно которых нельзя с достаточной уверенностью говорить как о заимствованных или как об образованных на русской почве» [13:118]. В настоящее время это суждение относится, например, к таким гибридам, как венчурный, гендерный, гламурный, креативный, официозный; сканировать, инвестировать и т.п. Отметим, что и в других славянских языках, например, в чешском, существует подобная проблема. Так, в коллективной монографии «Неологизмы в современном чешском языке» (Прага, 2005) Й. Мравинацова пишет (перевод мой – Е.М.): «Во многих случаях невозможно различить, где идет адаптация английского глагола, где глагольная деривация в чешском языке от заимствованного существительного» [29:201][5].

Среди полиморфемных, членимых слов выделяются слова, полностью состоящие из иноязычных морфем (лоббизм, лоббист и т.п.). Такую структуру могут иметь как заимствования, так и слова, образованные на русской почве. Отсюда разнобой в этимологической интерпретации одного и того же слова в научной литературе. Например, слово яхтинг авторами учебника «Хорошая речь» (Саратов, 2001 г.) отнесено к неудачным русским образованиям, созданным в подражание английскому языку [11:259]. В НСИС это слово дается как заимствование, с указанием этимона [21]. Слово рокер в монографии Е.А. Земской «Словообразование как деятельность» рассматривается как суффиксальное новообразование [10:61], тогда как Э.Ф. Володарская пишет об этом слове как о заимствовании 70-х–80-х гг. [3:98]. Слово ресейлер, по мнению С.В. Подчасовой, создано в русском языке [24], однако в словарях иноязычной лексики оно подается как заимствование.

Для обозначения слов, образованных в русском языке от иноязычного корня с помощью иноязычного аффикса, нами предложен термин псевдозаимствования. К ним относятся, например, следующие слова: космонавт – создано русскими фантастами, но впервые зафиксировано в словаре иностранных слов (см. об этом: [28:5]), дирижёр[6], демаркетинг (в словаре СЗРС трактуется как псевдоанглицизм [25]), ваучероман, шлягермейкер, татумейкер, кенгуринг ‘бампер’, неттинг, сумоист, сушист ‘специалист по суши’ и др. Псевдозаимствования, в частности псевдоанглицизмы, часто рождаются в некодифицированной речи. Например, в жаргоне они образуются от иноязычных слов с помощью «типично» английских суффиксов -инг, -мен, -ер (см.: бибиэсинг ‘сеанс работы электронной доски объявлений BBS’ [25], бездинг ‘день рождения’, алкмен ‘алкоголик’, классмен ‘директор школы’, панкер ‘панк’, никер ‘обладатель ника’, граффер ‘граффитчик’, флэтер ‘хозяин квартиры’ [25] и др.

Следующая группа слов, требующая специального анализа при определении способа «появления» в русском языке, – сложносоставные наименования с начальным неизменяемым компонентом, или (по другой терминологии) сочетания с аналитами, аналит-конструкции. В современной русской речи функционирует огромное количество таких конструкций. Многие из них заимствованы из английского языка, например: ток-шоу, бизнес-класс, бизнес-ланч, боди-арт, видео-арт и др. Не меньшее, по нашим наблюдениям, число аналит-сочетаний – результат «местного производства». Назовем те из них, которые уже подтвердили в научной литературе статус русских дериватов, – теле-шоу, бизнес-образование, арт-бизнес, шоп-тур, велошорты [5:37–39; 30:161]. Некоторые образования трактуются неоднозначно. Например, слово рок-группа Э.Ф. Володарская рассматривает как заимствование 70-х–80-х гг. [3:98], а в НСЗ-84 слово подается как сложение [22]. Слово фейс-контроль Р. Ратмайер относит к словам, созданным в русском языке по образцу английских лексем [30:161]; в то же время НСИС описывает это слово как заимствование, имеющее этимон в английском языке.

Как видим, отличить «свое» от «чужого» не просто и среди этого класса слов. Требуется специальный анализ, особенно если оба компонента – иноязычные слова. Допустима и множественность интерпретации, объясняемая тем, что в обоих языках или даже нескольких языках могут идти параллельные процессы. Это же замечание касается и следующей группы – усечений.

Усечения представляют собой сокращенные варианты имен существительных (спец от специалист, лор от ларинголог, абитура от абитуриенты, универ, фак и др.). Среди таких вариантов есть как русские дериваты (см. выше), так и прямые заимствования. «Готовыми» усечениями, заимствованными русским языком, являются, например, единицы: док ‘документ’, инфо ‘информация’, кипер ‘голкипер’, лаб ‘лаборатория’, медиа ‘массмедиа’, нет ‘Интернет’, пин ‘пин-код’, профи ‘профессионал’, тату ‘татуаж, татуировка’, фэн ‘фанат’ (подробнее об этом см. в [19]). В русском языке некоторые сокращения соотносятся с именами прилагательными: неформал и неформальный, интим и интимный, наив и наивный, экстрим, экстремал и экстремальный и др. Среди отадъективных усечений также могут быть и русские производные, и заимствования. Разграничение «своего» и «чужого» в этом классе слов специфично тем, что проходит на материале единиц, состоящих из одной морфемы или даже морфемного отрезка, фрагмента, да и сами усечения в количественном отношении значительно уступают словам других структурных типов. Еще более скрыто проявляется влияние чужого языка у семантических неологизмов. Неосемантизмы могут быть образованы в русском языке путем семантической деривации (например, на основе метафоры: спонсор – у автомобилистов ‘идущий впереди автомобиль, служащий прикрытием’), либо быть результатом калькирования (мышь как компьютерный термин) или вторичного заимствования – переноса значения на ранее заимствованное, «старое» слово (резюме, пилот, аниматор ‘специалист в сфере турбизнеса’, логистик, форум и конференция как жанры интернет-коммуникации и др.).

Большинство лингвистов подчеркивают необходимость разграничения среди слов с иноязычными морфемами вхождений (заимствований) и дериватов. Так, еще в 1958 г. венгерский русист Л. Гальди, анализируя «Грамматику русского языка», в которой в одном ряду с суффиксальными образованиями с -ист (генштабист, значкист, связист) стоят и заимствования (акварелист – франц. aqvuareliste), писал: «Было бы желательно…, чтобы русские производные более последовательно отграничивались от производных западного происхождения» [4:60]. В XXI в. актуальность генетического принципа, прежде всего по отношению к словам с «признаками иноязычности», обосновывает, например, В.Г. Демьянов. Ученый считает, что отказ от принципа разграничения своего и чужого «чреват потерями в лингвистической информации (о внешнем фоне) и в объяснении исторической эволюции многих фактов» [7:6–7].

«Потери в лингвистической информации» действительно происходят, когда в некоторых современных работах, посвященных лексическому заимствованию, дериваты от иноязычий также относят к заимствованиям. Объем заимствованной лексики увеличивается в этом случае в несколько раз, и на этом основании высказывается точка зрения, что среди неологизмов русского языка новейшего периода преобладают заимствования, т.е. внешние вхождения. На самом деле «лидируют» новообразования. По нашим данным, «удельный вес» новых производных слов значительно превосходит «удельный вес» неологизмов всех других типов (семантических неологизмов, внешних и внутренних заимствований вместе взятых). Так, в ТСРЯ [27] зафиксировано около 560-ти неологизмов, из них приблизительно 90% (!) – словообразовательные неологизмы (исследования, проведенные некоторыми лингвистами на другом эмпирическом материале, подтверждают наши наблюдения, см. [26]).

Таким образом, размежевание заимствованного лексического материала и исконного представляется остро необходимым. Решение данной проблемы позволяет дать точную научную квалификацию фактов языка, обеспечивает более строгую лексикографическую фиксацию единиц, формирует неискаженное представление об участии заимствования и словообразования в обновлении лексического состава русского языка новейшего периода.

 

Литература

1.      Алаторцева С.И. Основные категории неологии (потенциальное, окказиональное, узуальное слово) в свете теории переходности / Переходные явления в области лексики и фразеологии русского и других славянских языков. В. Новгород, 2001.

2.      Бицилли П.М. В защиту русского языка. / Избранные труды по филологии. М., 1996.

3.      Володарская Э.Ф. Заимствование как отражение русско-английских контактов. / ВЯ, 2002. №4.

4.      Гальди Л. Слова романского происхождения в русском языке. М., 1958.

5.      Голанова Е.И. О «мнимых» сложных словах (развитие класса аналитических прилагательных в современном русском языке) / Лики языка. М., 1998.

6.      Головин Б.Н. Введение в языкознание. М., 1983.

7.      Демьянов В.Г. Иноязычная лексика в истории русского языка XI-XVII веков. Проблема морфологической адаптации. М., 2001.

8.      Ипполитова Л.В. Словообразовательная адаптация заимствованной лексики и проблема заимствования морфем (на материале имен существительных): Дисс… канд. филол. наук. М., 2003.

9.      Земская Е.А. Современный русский язык. Словообразование. М., 1973.

10.  Земская Е.А. Словообразование как деятельность. М., 1992.

11.  Кормилицына М.А., Сиротинина О.Б. Тенденции развития средств современной русской публицистики / Русский язык: исторические судьбы и современность. II Международный конгресс исследователей русского языка. Труды и материалы. М., 2001.

12.  Котелова Н.З. Неологизмы / Русский язык: Энциклопедия. М., 1997.

13.  Крысин Л.П. Иноязычные слова в современном русском языке. М., 1968.

14.  Крысин Л.П. Словообразование или заимствование?// Лики языка. М., 1998.

15.  Крысин Л.П. Русское слово, свое и чужое. М., 2004.

16.  Маринова Е.В. Основные понятия и термины неологии / Языки профессиональной коммуникации. Материалы международной научной конференции. Челябинск, 2003.

17.  Маринова Е.В. Неологическая лексика русского языка на рубеже веков: проблемы изучения и описания / Язык. Речь. Речевая деятельность. Межвузовский сборник научных трудов. Вып. 6. Н. Новгород: Изд-во НГЛУ, 2003.

18.  Маринова Е.В. Визуальные неологизмы: новая графика «старых» слов / Вестник ННГУ. Серия Филология. Вып. 1 (6). Н. Новгород: Изд-во ННГУ, 2005.

19.  Маринова Е.В. Сокращенные существительные в современной русской речи: заимствование усечений или усечение заимствований. / Филологические исследования. Сборник научных трудов, посв. М.А. Михайлову. Н. Новгород: Изд-во ННГУ, 2005.

20.  Мокиенко В.М. Новое свое и старое чужое в русском языке и русских словарях / Владимир Даль и современная филология: Материалы Международной научной конференции. Н. Новгород: Изд-во НГЛУ, 2001. Т. I.

21.  НСИС: Захаренко Е.Н., Комарова Л.Н., Нечаева И.В. Новый словарь иностранных слов. М., 2003.

22.  НСЗ-84: Новые слова и значения (словарь-справочник по материалам прессы и литературы 70-х гг.) / Под ред. Н.З. Котеловой. М., 1984.

23.  Плотникова Л.И. Процесс узуализации новообразований: причины и условия / Русский язык: исторические судьбы и современность. Международный конгресс исследователей русского языка. Труды и материалы. М., 2001.

24.  Подчасова С.В. Брокер, дилер и другие посредники / РР, 1996. №1.

25.  СЗРС: Словарь: Заимствования в русском субстандарте. Англицизмы. М., 2004.

26.  Токтонов А. Г. Новые слова русского языка конца XX века: некоторые словообразовательные и количественные характеристики (на материале «Компьютерного корпуса текстов русских газет конца XX века») / Русский язык: исторические судьбы и современность. II Международный конгресс исследователей русского языка. Труды и материалы. М., 2004.

27.  ТСРЯ: Толковый словарь русского языка конца XX в. Языковые изменения / Под ред. Г.Н. Скляревской. СПб, 1998.

28.  Хабургаев Г.А. Заимствование как проблема лексикографии и исторической лексикологии русского языка / Вестник Моск. ун-та. Сер. 9. Филология. 1989. №4.

29.  Mravinacova J. Přejmání cizích lexémů. // Neologizmy v dnešní češtiné. Praha, 2005.

30.  Rathmayr R. Anlgizismen in Russischen: Gamburgery, Bifšteksy und die Voucherisierung Russlands. // Eurospeak – Der Einfluss des Enlischen auf europäische Sprachen zur Jahrtausendwende. Wien, 2002.